13. Старания об успехах образования и общежития

Естественно, что тамбовское дворянство того времени, хотя и довольно зажиточное, стояло на низкой степени просвещения, и недаром, конечно, один из предместников Державина, П.П. Коновницын (1782—1784) в письме к нему из Петербурга упомянул о «невежестве» тамошних жителей и неумении их ценить просветительные меры Екатерины II. Для развития общественной жизни Державин устроил у себя два раза в неделю вечерние собрания: по воскресеньям танцы, по четвергам концерты. Сверх того, видя, что для образования молодежи в Тамбове почти ничего еще не сделано, он решился, не теряя времени, принять личное участие в доставлении средств к воспитанию и открыл свой собственный дом для обучения детей местных жителей, особенно дворян: именно, он завел у себя уроки для приходящих, пригласив учителей и распределив назначенную им умеренную плату между родителями учащихся. К нему сходились мальчики и девочки учиться то грамоте и арифметике, то танцам, для которых определены были послеобеденные часы по два раза в неделю и выписан танцмейстер с дочерью. За билет на эти танцевальные уроки каждое лицо платило по 50 коп., а так как танцевало не менее двадцати пар, то учитель каждый раз получал до 20 рублей; кроме того, он имел в губернаторском доме квартиру и стол и давал в других домах отдельные уроки, получая там по два рубля за час.

В конце года Державин писал в Петрозаводск бывшему своему подчиненному (асессору Олонецкой уголовной палаты) Аверьянову, что у него собирается до полутораста девиц. Этот Аверьянов, бывший придворный певчий, спадший с голоса, знал музыку, и Державин еще при отъезде из Петрозаводска обещал перевести его в Тамбов. «Здесь, — писал он, — хотя есть в двух домах изрядная музыка, которой плачу за балы и за симфонии при столе по сту рублей на год; но хочется иметь городовую музыку, чтоб не зависела ни от кого, кроме меня».

Он прибавляет, что так как в Тамбове дворянство достаточное, то Аверьянов может найти учеников за особливую плату или «по крайней мере будете всегда снабжен не купленным столовым запасом», и во всяком случае не останется внакладе, потому что из бывающих у губернатора девиц может «избрать себе невесту с небольшою деревенькою». Аверьянов действительно перешел на службу в Тамбов (секретарем нижней расправы), ввел там в церковную службу греческое пение и, по желанию губернатора, устроил по воскресеньям певческий класс для охотников. «Забавно и приятно видеть, — говорит поэт, — когда слышишь вдруг человек 400 детей, смотрящих на одну черную доску и тянущих одну ноту... По городу загремела вокальная музыка».

В первые же месяцы пребывания Державина в Тамбове сделано было и начало устройству там театра. Представление 28-го июня, в присутствии Гудовича, было первым к тому шагом. Вслед за тем в доме губернатора завелись любительские спектакли; под непосредственным руководством Катерины Яковлевны девицы шили и расписывали театральные костюмы, заучивали и репетировали роли. По примеру Державиных, и другие дворяне устраивали у себя драматические представления. В особенно близких отношениях к губернаторскому дому стояло семейство Ниловых, — помещик, бригадир Андрей Михайлович, некогда сослуживец Державина в Преображенском полку, жена его, известная несколькими литературными трудами Елизавета Корнильевна (урожденная Бороздина), и сын их Петр Андреевич, впоследствии тамбовский губернатор. У них в деревне также был устроен театр, как видно из одного письма, в котором жена Нилова обещает Державиным прислать в Тамбов декоратора, прося, однако, «отдать его на руки надежному человеку», потому что он «опять пить начал: у него в Тамбове много пьяных друзей, которых не худо бы к нему не пускать для лучшего успеха его в работе». У Ниловых гостили дочери двух тамбовских чиновников, княжна Давыдова и Мария Орлова, которые также являлись на сцене. Играли, между прочим, переводы французских комедий и опер, например, «Земиру и Азор» Мармонтеля, также трагедии Сумарокова и «Недоросля» Фонвизина. Роль Вральмана исполнял домашний врач Ниловых Лимнелиус. В приготовлениях к тамбовским спектаклям принимал иногда участие и сам губернатор. Ноты для театра и концертов выписывались то из Петербурга через приятеля его, бригадира Петра Евгр. Озерова, то из Москвы через княжну Волконскую, дочь сенатора Петра Михайловича. В начале 1787 года Державин испросил разрешение наместника построить в Тамбове особый театр на месте, избранном самим Гудовичем во время его пребывания в Тамбове. На это ассигнована была сумма в 1000 руб., да столько же ежегодно на содержание театра, который должен был состоять в ведении приказа общественного призрения. Для улучшения строительной части Львов, по просьбе Державина, хлопотал о высылке ему из Петербурга «искусного каменного мастера», итальянца Лукини, который уже в июне 1786 года и был отправлен в Тамбов. Надзор за постройкою театра поручен был машинисту, итальянцу Барзанти, по-видимому, уже прежде находившемуся в Рязани: по особенному к нему расположению Гудович назначил ему в дополнение к жалованью сто руб. До окончания постройки театра представления происходили у губернатора. Так было, например, как увидим ниже, при праздновании открытия народного училища.

Поэтому можно уже судить, на какую широкую ногу Державины устроили свою жизнь в Тамбове. Они очень заботились об увеселении общества, о том, чтобы сделать свой дом приятным и блестящим центром собраний местного дворянства. Между прочим, губернатор заказал себе через Нилова бильярд по образцу того, который он видел у этого помещика в деревне. Для обивки мебели выписан был сафьян (140 штук козлов разного цвета) из Казани. Из Петербурга, через А.И. Васильева, высылались большими партиями вина; из Малороссии получались от Капнистов варенья и конфеты. И дом, и стол у губернатора были открытые. Петербургский приятель его Львов, хорошо знавший денежные его обстоятельства, нередко подшучивал над таким образом жизни и уже по поводу праздника, данного в честь Гудовича, писал: «По скольку, бишь, вы за всякой праздник своих долгов уплачиваете? Помнится мне, что Катер. Яковл. мне этого не написала. Только полно, что за праздник! Правда, он должен был быть весьма хорош; только нельзя ли, мой друг, чтобы он был последний? — или ты на банк надеешься? Отпиши-ка ты ко мне об этом».

Однако этот образ жизни не мешал Державину деятельно заниматься по своей должности, и уже с самого начала он энергически приступил к устранению многочисленных неустройств по всем частям управления.