3. Тутолмин. Переселение Державина. Открытие губернии

Тимофей Иванович Тутолмин был тремя с небольшим годами старше Державина. Лишившись отца шести лет от роду и получив воспитание в Сухопутном кадетском корпусе, он по выходе оттуда поступил в военную службу и вскоре имел случай, сперва в Семилетнюю, а потом в турецкую воину, пройти хорошую практическую школу под знаменами Румянцева. Предводительствуя в авангарде легкою конницею против турок, он получил за отличие чин полковника и Георгиевский крест, а при праздновании мира в Москве был послан туда с Сумским гусарским полком. Лестные о нем отзывы главнокомандующего обратили на него внимание императрицы, и по открытии Тверского наместничества ранее всех других, в 1775 г., туда назначен был Тутолмин сперва вице-губернатором, а потом и губернатором. Начальником его, т. е. наместником в Твери, был знаменитый Яков Ефимович Сиверс. Они прекрасно ужились друг с другом. Наместник считал его лучшим губернатором и года через три так ходатайствовал за него перед императрицей: «Расстройство его дел заставляет его желать другого места, не столь видного и дорогого, как Тверь. Пожалование ему пятисот крестьян помогло бы ему расплатиться со своими кредиторами и сохранить в глазах вашего величества приобретенную им репутацию чести, заслуг и способностей». — «Он был в Твери от всех за справедливого, за умного и за дельного почитаем», — так и Державин писал впоследствии Львову. После таких отзывов о Тутолмине может, однако, показаться странным, почему Сиверс не постарался удержать его на службе в своем наместничестве. Согласно с приведенным ходатайством Тутолмин был переведен в 1779 году губернатором же в Екатеринослав, где он дослужился до чина генерал-лейтенанта. По словам Бантыш-Каменского, он так много сделал для Новороссийского края, что Потемкин, готовясь к приему там императрицы и желая присвоить себе всю честь улучшений в этой стране, позаботился об удалении деятельного губернатора и устроил перемещение его с юга на крайний север. Уже в Екатеринославе Тутолмин изумлял своею роскошною жизнью и расточительностью. По замечанию Вигеля, «он любил жить по-царски, и самые щедроты императрицы были недостаточны для поддержания его пышности». Близкий к нему в Петрозаводске Брокер говорит в своих записках, что «когда он выезжал, то его всегда конвоировала большая свита штаб- и обер-офицеров и вновь сформированных драгун. В табельные дни обедал он у подножия трона, а все прочие за большими столами; вечером давался бал с церемониею придворною». При этом рассказе невольно припоминаются выписанные выше два стиха Державина, который в примечании к ним поясняет, что «наместники все почти, хотя зависели от мановения императрицы, но чрезвычайно дурачились, представляя ее лицо, сидя великолепно на тронах, когда допускали к себе, при открытии губерний, народных депутатов и выборных судей». Нет сомнения, что Державин, писав это, преимущественно и метил именно на Тутолмина.

В звании наместника двух северных губерний Тимофей Иванович по Олонецкому краю оказал услуги особенно военному делу: выписав мастеров из Англии, он увеличил на петрозаводском литейном заводе производство пушек; когда же возникла шведская война (1788 г.), то он сформировал ополчение из казенных крестьян и волонтеров и усилил гребной флот. В конце царствования Екатерины он был генерал-губернатором в ново-присоединенных от Польши юго-западных губерниях (Минской, Волынской и др.), при императоре Павле подвергся опале и аресту, а при Александре был главноначальствующим в Москве с 1806 года по 1809. В этом последнем году он по болезни оставил службу и умер 1-го ноября в Петербурге. В весьма неблагоприятном свете представляют его в своих отзывах Державин и некоторые из его сослуживцев (Свистунов и Поспелов), но по происшедшей между наместником и губернатором ссоре эти суждения должны быть, конечно, принимаемы с большою осмотрительностью. Свистунов обвиняет его в высокомерии, пристрастии и сребролюбии; а Державин, даже в записках своих, следовательно, уже после смерти Тутолмина, называет его «человеком надменным, но низкого духа и угодником случая». Для отношений между наместником и губернатором Олонецкой губернии чрезвычайно неблагоприятна была дружба первого с князем Вяземским. Она могла иметь влияние на мнение, которое наместник скоро стал высказывать, что Державин — «изрядный» (т. е. отличный) стихотворец, но плохой губернатор. Так как между тем было известно, что и Тутолмин, в бытность свою екатеринославским губернатором, писал стихи в похвалу Потемкину, то в отплату ему Державин говорил (в письме ко Львову): «Я обрадовался, что он наш брат, но с того только разностью, что он негодный стихоткач, как и худой законодатель». Наместником двух северных губерний Тутолмин оставался еще долго после выбытия Державина из Петрозаводска и занимал дом близ нынешнего городского сада (от этого дома следов давно уже не осталось). Кроме того, он имел дачу близ города, в Древлянке, месте гористом и живописном, где был роскошный дом со всеми барскими затеями того времени. Наместник привез с собой множество дворян, бывших при нем еще в Екатеринославе, так что петрозаводское общество вдруг оживилось, и по улицам, до того пустынным, стали сновать экипажи. При назначении в наместники Тутолмин считал неполных десять лет своей гражданской деятельности. Еще менее времени прошло с тех пор, как Державин оставил военную службу: кто из них более усвоил себе нужные для нового поприща условия, должно было, конечно, зависеть от способностей, познаний и понятий того и другого.

Перед отъездом в Петрозаводск Державин представлялся императрице. Финансы его были, по обыкновению, в весьма плохом состоянии. Хотя он и получил по этому случаю пособие в 2000 руб., но принужден был сделать еще заем для уплаты долга Еропкиным и заложил у какого-то англичанина разные вещи, между прочим и табакерку, пожалованную ему за «Фелицу». Вскоре по приезде в Петрозаводск он получил из казанских деревень 2700 руб., которые тотчас же отправил в Петербург ко Львову для уплаты долгов; главным заимодавцем его был граф Матвей Федор. Апраксин. «А что процентов христианских возьмут, — писал Державин своему другу, — я того не знаю, но надобно их заплатить по требованию». Между прочим он поручал заплатить 200 р. Саблукову и Нелидову в число должных им, проигранных в карты, денег. При подобных поручениях Державин означает суммы только приблизительно, предоставляя точный расчет самому Львову, которого уполномочивает, в случае недостатка денег, какую-нибудь вещь заложить. Несмотря на такое незавидное положение своей казны, он при обзаведении своем в Петрозаводске сделал одну совершенно лишнюю издержку, или, как сам он выражается, «подурачился»: именно, обмеблировал на свой счет не только губернаторский дом, но и присутственные места. Вслед за мебелью, отправленной водою, и сам он прибыл в Петрозаводск в начале октября 1784 года. Там он занял небольшой одноэтажный дом на конце Английской улицы, так названной потому, что в ней жили выписанные для завода мастера, большею частью англичане. Этот в то время казенный дом (в 11 окон со стороны фасада) принадлежал к ряду зданий присутственных мест, зданий, впоследствии отданных горному ведомству. Он был деревянный, снаружи обложен кирпичом, внутри оштукатурен. В середине фасада был балкон, или род террасы. С обеих сторон его стояло по небольшому флигелю; в правом из них находился кабинет губернатора. Во время нашего пребывания в Петрозаводске, в 1863 году, домик этот был еще цел, но стоял пуст, и комнаты в нем были расположены несколько иначе, нежели при Державине; рядом с ним было губернское правление, против нынешнего губернаторского дома.

Торжественное открытие губернии началось 9-го декабря 1784 г. и продолжалось целую неделю; богослужение совершал и произнес проповедь епископ Амвросий (Серебренников); празднества сопровождались речами генерал-губернатора, чтением узаконений, пушечною пальбой, угощением народа на площади и пиршествами у Тутолмина. 17-го открыты наместническое правление, палаты, приказ общественного призрения и верхний земский суд, и тогда же произведены выборы из дворян, городских жителей и крестьян в члены губернских и уездных присутственных мест. При открытии наместнического правления Тутолмин вручил присутствию постановления о губернской администрации, а прокурор прочел важнейшие статьи об обязанностях правления. Императрица, получив донесение генерал-губернатора об открытии губернии, изъявила ему в рескрипте от 28-го декабря свое удовольствие и поручила объявить монаршее благоволение всем участвовавшим в этом деле, а равно и всему обществу губернии.