3. Несбывшаяся мечта. Унтер-офицер. Отпуск в Казань

В Москве Державин опять жил с солдатами, горюя, что не мог заниматься. Услышав, что бывший начальник его И.И. Шувалов также приехал на коронацию и намерен предпринять путешествие в чужие края, он задумал воспользоваться этим случаем, чтобы побывать за границей. Написав письмо, в котором просил Шувалова взять его с собой, он сам отправился к этому вельможе и подал ему свою просьбу, когда тот, собираясь ехать во дворец, вышел в прихожую, где его дожидались многие просители. Шувалов остановился, прочитал письмо и велел прийти в другой раз за ответом. Но дело расстроила тетка Державина, двоюродная сестра матери его Фекла Саввишна Блудова, урожденная Новикова. Как женщина старого века она видела в путешествии источник ересей и всякого зла, Шувалова же, как человека с европейским образованием, считала опасным фармазоном, одним из тех «отступников от веры, еретиков, богохульников, преданных антихристу, о которых разглашали, что они заочно за несколько тысяч верст неприятелей своих умерщвляют, и тому подобные бредни». Фекла Саввишна энергически воспротивилась намерению своего любознательного племянника, порученного ей сестрою, дала ему страшный нагоняй за дерзкие замыслы и накрепко запретила ходить к Шувалову, под угрозою написать к матери, если он ее не послушает. Скрепя сердце Державин должен был отказаться от своей мечты и не являлся более к своему покровителю. В середине апреля Шувалов уехал надолго, и дело было непоправимо: от Державина ускользнул единственный случай, который мог бы иметь великое значение в дальнейшем умственном развитии и во всей судьбе его. После того обстоятельства уже никогда не позволяли ему думать о возможности посетить чужие края.

Как простой солдат Державин обязан был, между прочим, нередко разносить к офицерам своего полка отданные с вечера приказы, а так как эти офицеры стояли в разных частях Москвы, то ему приходилось иногда прогулять всю ночь. Такие прогулки по пустынным, занесенным снегом улицам были не совсем безопасны: раз, проходя на Пресню, он «потонул было в снегу»; на него напали собаки, и чтобы спастись от них, он должен был прибегнуть к тесаку. В другой раз с ним был довольно забавный случай. К 3-й же роте Преображенского полка принадлежал прапорщик князь Ф.А. Козловский, известный несколькими литературными трудами, умом, который обворожил Вольтера, и геройскою смертью в Чесменском бою. Как стихотворец он нравился Державину по легкости слога и в то время даже служил ему образцом. Живя в Москве у другого знаменитого в ту эпоху писателя, В.И. Майкова, Козловский однажды читал ему вслух какую-то трагедию, как вдруг чтение было прервано приходом вестового. Отдав приказ, Державин из любопытства приостановился в дверях. «Поди, братец, служивый, с Богом, — сказал ему Козловский, — что тебе здесь попусту зевать? ведь ты ничего не смыслишь». И бедный поэт должен был смиренно удалиться. Иному может показаться странным, отчего Державин, осмотревшись в полку, не старался сблизиться с такими людьми, каков был, напр., Козловский; но, не имея никаких особенных прав на внимание, как мог рядовой, хотя бы и из дворян, навязываться в знакомство кому бы то ни было из своих командиров?

Естественно, что такое унизительное положение более и более тяготило Державина, особливо когда многие, даже младшие его товарищи прежде него получили унтер-офицерский чин благодаря только протекции. Такая несправедливость заставила его обратиться к своему майору, графу Алексею Григорьевичу Орлову, с письмом, в котором он объяснял ему свои права на повышение. Просьба эта была уважена, и Державин произведен в капралы, первый унтер-офицерский чин. Внимание Орлова никогда не изгладилось из памяти поэта, и в 1796 г. он в пьесе «Афинейскому витязю» говорил:

Из одного благодаренья
По чувству сердца моего
Я песнь ему пою простую.

В своем новом чине Державину захотелось показаться матери, и он отпросился в годовой отпуск в Казань. В дороге, на Клязьме, случилась у него крупная ссора с перевозчиками, которые силой хотели принудить его заплатить более условленной платы. Эта ссора чуть не кончилась трагически: он уже хотел было выстрелить из ружья, но, к счастью, оно осеклось. Любопытны обстоятельства, которые он по этому поводу рассказывает. Отправляясь в Казань, он нашел себе попутчиков: то были сослуживец его Аристов (также капрал) и молодая, прекрасная собой «благородная девица, имевшая любовную связь с бывшим директором гимназии Веревкиным», который теперь опять был в Казани. В путешествии, будучи беспрестанно с нею и обходясь попросту, Державин живостью своею и разговорами так ей понравился, что товарищ, сколько ему ни завидовал и какие ни делал на всяком шагу препятствия, не мог помешать «соединению их пламени». Приехав в Казань, он желал чаще видеться со своей красавицей, но, будучи небольшого чина и небогат, не успел в своих стараниях найти к ней доступ: она жила у Веревкина, под одной крышей с его женою.

По поручению матери Державин вскоре должен был ехать в Шацк для вывода оттуда небольшого числа крестьян, доставшихся ей на седьмую часть от первого ее мужа, Горина. По исполнении этого мать и сын съехались в оренбургской деревне, где и прожили остальную часть лета. В исходе сентября мать отправила его по делам имения в Оренбург. На пути туда было с ним опять приключение. Пока у коляски его чинили ось, он пошел к речке с ружьем, как вдруг наткнулся на стадо кабанов. Один из них бросился на него и разорвал ему икру; пуля из его ружья предупредила вторичное нападение. Державин видел в своем спасении чудесное покровительство Божие. Недель шесть пролежал он после того в Оренбурге, пользуясь попечениями тамошнего губернатора, князя Путятина.