Губернаторство в Олонецкой губернии

Назначение Державина в Олонец губернатором было повышением, но незначительным (как называет М.Л. Гольденберг, — «ответственной командировкой»¹). Объяснялось это следующим. В числе последних губерний по губернской реформе в 1784 г. в Карелии, на Русском Севере, была создана Олонецкая. Она вместе с Архангельской губернией образовала наместничество во главе с генерал-губернатором Т.И. Тутолминым, непосредственным начальником Г.Р. Державина. Тимофей Иванович Тутолмин, типичный представитель екатерининской гражданской администрации, являлся бывшим кадровым офицером, успел до этого послужить вице-губернатором в г. Твери и губернатором в г. Екатеринославле (ныне — г. Днепропетровск). Как отмечали современники, он был довольно образован, хотя несколько груб и ограничен во взглядах, при этом не лишён тщеславия.

Карелия (или Олонь) хоть располагалась недалеко от Петербурга, но была самой настоящей дикой глушью: непроходимые тундровые леса, болота, отсутствие дорог (пароходное сообщение со столицей появится только в 1860 г.), обширная, но малозаселённая территория. Единственными градообразующими предприятиями Петрозаводска, столицы наместничества, являлись Петровский медеплавильный и Александровский пушечный заводы. Основную часть населения губернского и немногочисленных уездных городов составляли купцы, мещане и рабочие заводов. Петрозаводск был полностью застроен деревянными постройками, улицы его были немощёными и неосвещёнными, не было ни лечебных, ни учебных, ни культурных учреждений. Да и административных учреждений там ещё толком не было. Четыре уездных города (Олонец, Каргополь, Повенец и Вытерга) мало чем отличались от больших деревень². Одним словом энергичному поэту-администратору было предоставлено широкое поле для деятельности «с нуля».

Сорокалетний Г.Р. Державин, несмотря на явные трудности, всё же с активностью и энтузиазмом взялся за «отправление» своей новой должности. Он переправил водным путём в Петрозаводск свою библиотеку, насчитывающую 3 тыс. томов книг и журналов, которая стала в городе первой крупной частной библиотекой, а также купленную на личные средства мебель для канцелярских учреждений, взял с собой трёх молодых помощников Н.Ф. Эмина (впоследствии стал губернатором Финляндии), А.М. Грибовского (будущий статс-секретарь Екатерины II) и Ф.Г. Поспелова. За своё 13-месячное пребывание в губернии (с сентября 1784 г. по ноябрь 1785 г.) Державин многое успел сделать: основал г. Кемь, открыл первую больницу, аптеку, способствовал благоустройству г. Петрозаводска, создал народные училища, губернский архив, почтовую службу, решал проблемы, связанные с переделом земель государственных крестьян, обеспечивал рекрутские наборы, разбирал многочисленные жалобы местного населения, по заданию Академии наук, членом которой он, кстати, являлся с 1783 г., составил топографическое и этнографическое описание губернии, составил административные уставы и правила для ряда учреждений³.

При этом его деятельность встречала всяческие препоны в лице местного несведущего чиновничества, недовольного вводимыми им жёсткими порядками, необходимостью соблюдения законных рамок работы. В своей принципиальности и активности Державин не мог не столкнуться с властолюбивым и не терпящим новшеств Тутолминым. Вновь, как и в случае с П.И. Паниным и А.А. Вяземским, Державин вступил с ним в открытый и непримиримый конфликт, окончившийся, как известно, отставкой Гавриила Романовича.

По справедливому мнению Е.М. Эпштейна, основания для спора с Тутолминым у Державина были: во-первых, введённый Тутолминым «канцелярский обряд» (правила ведения делопроизводства, составленные им самим) явно противоречил закону, запрещавшему генерал-губернаторам собственное правотворчество, к тому же делал неэффективным делопроизводство; во-вторых, его указание о лесонасаждении явно было лишним в тундровых лесах Онеги и Ладоги; в-третьих, сделанное накануне Тутолминым описание Олонецкой губернии пестрило грубыми ошибками и приписками⁴.

Инициативные административные предложения

Не дублируя сведений из монументального биографического труда Я.К. Грота, авторитетных исследований Е.М. Эпштейна и О.Г. Левенштейна о карельском периоде деятельности Державина, обратим внимание на малоизученные аспекты административной деятельности Державина-губернатора в этом крае. В частности, проанализируем его предложения, направленные Олонецкому наместническому правлению, которые появились в результате обнаруженных Державиным там недостатков, просчётов и нарушений. Данные предложения были написаны им во время путешествия по губернии с июля по сентябрь 1785 г., во время которого он их составлял, как говорится, по горячим следам и отправлял нарочным в наместническое правление. Как сообщает Я.К. Грот, подлинные записки были утрачены в архиве Петрозаводска в середине XIX в., однако один из чиновников губернии А.И. Иванов успел снять с них копии, которые теперь хранятся в рукописном отделе РНБ. Всего за три месяца Державиным было составлено 39 предложений, опубликованных академиком Я.К. Гротом в 7-м томе сочинений Державина. Помимо того, что эти предложения содержат ценные сведения о конкретной деятельности Державина-губернатора, они ещё дают представление о чиновничьем быте той поры.

Систематизировав все предложения Державина, мы сгруппировали их в семь направлений: вопросы делопроизводства и служебной дисциплины; хозяйственные вопросы; борьба с коррупцией; волокита в судах; межевание земель; рекрутские наборы; социальная сфера (выдача жалований, приём в гражданство иностранных граждан, восстановление сгоревших домов и пр.). Данные замечания мы проанализируем в контексте архивных материалов из журналов заседаний Олонецкого наместнического правления за 1785 г.⁵, а также иных опубликованных деловых бумаг Державина.

Так, в феврале 1785 г. Державин выявил нарушение в деятельности губернского магистрата, которое заключалось в том, что бургомистр Каратяев не отпускал мещанина И. Мартьянова в Петербург на мраморные работы, связанные со строительством Исаакиевского собора. Он мотивировал свой отказ выдать мещанину паспорт наличием ложного предписания магистрата не выдавать паспортов на отлучку из губернии без согласия на то отцов заявителей. Однако Державин обнаружил, что такого указания вовсе не было, и рапорт бургомистра был основан на несуществовавших документах. В связи с этим предложение Гавриила Романовича сводилось к тому, чтобы все чиновники наместничества составляли рапорты на основе подлинных документов и в соответствии с законами. А нерадивого бургомистра Каратяева повелел наказать так: наложить на него штраф и «шесть месяцев в каждый субботний день магистратскому стряпчему читать ему высочайшия узаконения и толковать оныя, дабы поучение сие могло ему послужить на предбудущее время в спасительное средство избежать от вящшаго наказания за преступление законов и утеснение челобитчиков»⁶.

Вообще своё предназначение как правителя губернии Державин видел в обеспечении соблюдения закона «и чтоб ни знатность вельмож, ни сила богатств совести и правды не помрачали и не притесняли бы бедность и невинность разных дел проволочками, привязками и нападками»⁷. Он разрешил людям любого сословия обращаться к нему лично даже в нерабочее время с жалобами на притеснения и обиды со стороны чиновников. Он считал, что отношение к таким просьбам должно быть максимально чутким⁸.

Много предложений и замечаний было сделано Державиным по правилам ведения делопроизводства. Так, он предписывал наместническому правлению не указывать его в журналах заседаний во время фактического отсутствия на заседаниях; во время его отлучки извещать его обо всех происшествиях в губернии через курьеров⁹. За наложение неправильных резолюций Державин вводил взыскания, как, например, в случае с вытегорской нижней расправой, игнорировавшей предписания вышестоящей инстанции и незаконно требовавшей «справки о справках»¹⁰. К тому же губернский прокурор, советники и судьи палаты гражданского суда не вовремя и неправильно подписывали («крепили») журналы, с чем Державин терпеливо боролся, принуждая их следовать указаниям закона¹¹.

Губернатором было замечено, что казённая палата нарушала субординацию и раздавала циркуляры судебным ведомствам, что было только в компетенции губернатора¹². В некоторых присутственных местах Державин вскрыл случаи неправильного и медленного производства дел (в нижнем земском суде было 119, а в нижней расправе — 38 нерешённых судебных дел). В ряде документов (в ревизских сказках) он обнаружил подчистки и исправления¹³.

Были и случаи наглой клеветы на Державина со стороны чиновников наместнического правления (Соколова, например). Однако Державин великодушно прощал своих обидчиков, а коменданту Михайлову предписывал строго следить за состоянием преступности в городах¹⁴.

Обращал он внимание и на упущения в сфере финансов. В частности, он заметил в д. Янишполь, что откупа¹⁵ отдавались в оброк не на четыре года, как это было закреплено в законе, а на 30 (!) лет без переоброчки. В связи с этим он предписывал директору экономии составить списки всех оброчных статей¹⁶ и привести их в соответствие с требованиями закона¹⁷.

К хозяйству губернии Державин проявлял недюжинный интерес и рачительность. В этом смысле интересно проанализировать его «Мнение о казённых хлебных магазинах», составленное им в апреле 1785 г. Запасные хлебные магазины устраивались в каждой губернии на случай неурожаев и иных бедствий, чтобы помогать крестьянам путём выдачи им взаймы под небольшой процент семян на посев или хлеба на пропитание. Проведя ревизию ведомостей запасных хлебных магазинов, Державин обнаружил в них путаницу, исправления, недоимки, «полное запущение дел», связанных с пополнением складов.

В связи с нехваткой хлеба в данных магазинах он сомневался в целесообразности списания крестьянских долгов, полагая, что это будет способствовать росту крестьянской лени. Хотя губернатор учитывал суровые климатические условия и неплодородие почв края¹⁸, он предлагал выдавать хлеб бесплатно только неимущим, а всем остальным продавать его за деньги. Державин считал, что свободный заём хлеба приумножал долги, т. к. крестьяне на него «беспечно надеялись» и ничего сами не хотели делать. Они, получив в долг хлеб, не довозили до дома (расстояния были велики), продавали в пунктах его выдачи, а деньги пропивали. В то время, как финны, замечал Гавриил Романович, обходились и без хлеба, питаясь «рыбою, ужовым корнем и сосновым хлебом»¹⁹.

Державин предлагал распоряжаться хлебными запасами по-хозяйски: поставить выдачу хлеба под контроль наместнического правления, директора экономии, нижнего земского суда; раздавать хлеб только деревенским старостам под расписку. Директор экономии, по плану Державина, должен был требовать от старост данные о посевах хлеба, о распоряжении семенным фондом, выданным в долг. В случае утайки и неправильных данных считал нелишним наказывать старост путём отправки их в работный дом²⁰. Старосты должны были заботиться об увеличении урожайности хлебов. Для того, чтобы занять местное население и дать возможность заработать им деньги, Державин предлагал также развивать промыслы²¹.

Продумал Державин и случаи возможного злоупотребления: покупку дешёвого хлеба купцами для последующей перепродажи. Он предлагал выдавать хлеб только по подтверждённым свидетельствам от нижнего земского суда, а всем остальным продавать его на 12% дороже. По его подсчётам, на вырученные деньги можно было бы вновь пополнить магазины необходимыми запасами. В связи с большими расстояниями, бездорожьем и трудностями дороги, Державин считал целесообразным назначить удобное время для раздачи хлеба — апрель и ноябрь. Предписывал, чтобы крестьяне приезжали за ним целыми семействами, а ответственность за доставку хлеба в селения в целостности возлагал на старост. В случае неурожая у одной части селения, другая должна была помогать ей, т. е. Державин предлагал создать наряду с государственными хлебными магазинами и крестьянские складочные магазины, которые приучили бы крестьян к трудолюбию и бережливости²². Подумал он и том, как использовать оставшийся монастырский хлеб: он предлагал выбрать из зажиточных крестьян ларёчного, который бы раздавал и продавал его своим собратьям²³.

Отдельно Державин указывал на необходимость обязательного взыскания с крестьян процентов за выданный хлеб по принципу круговой поруки, чтобы было на что закупать новые запасы. Согласно его плану, приходно-расходные книги из магазинов должны были два раза в год присылаться в казённую палату для проверки²⁴.

Этот довольно продуманный в хозяйственном отношении план так и не был реализован: посланный Тутолмину он остался без ответа.

Находясь в Олони, Державин заинтересовался вопросом обеспечения страны собственной солью. В 1785 г. он составил «Примечание о поморских соляных варницах». Он подробно изучил историю зарождения этого промысла на Белом озере, состояние варниц, технологию выварки соли, устройство варниц и порядок поставки соли в города. Державин сообщал, что до того, как в 1775 г. монастырские хозяйства перешли в ведение коллегии экономии, соляные варницы принадлежали Соловецкому монастырю и местным крестьянам. Объёмы поставки соли не были чётко регламентированы и её поставляли, сколько выварят. Потом монастырские варницы стали казёнными и были переданы Главной соляной конторе, которая передала их под непосредственное руководство Олонецкому соляному комиссариатству. Все бывшие монастырские варницы и сопутствующее к промыслу имущество были переданы крестьянам. Однако состояние варниц оставляло желать лучшего: «уповательно, нигде никаких фабрик и заводов, так худо устроенных и в таком нерачении содержанных, не находится, каковы наши морския соляныя варницы». «Все похожи бедностью строений, нечистотой, сором, варницы больше походят на скотские хлевы, чем на строения. Соль производится в яме на сковороде, примитивно. Сушат соль в ларях, похожих на собачьи конуры. Амбары то же неказистые, не имеют толком не дверей, не замков. Печатей не имеют, хотя их нетрудно сделать», — описывал устройство варниц Державин²⁵.

Изучив историю и состояние Медвежьегорских золотых и серебряных приисков, Державин считал необходимым увеличить ассигнования на развитие этой отрасли промышленности в интересах государства²⁶.

Особой головной болью губернатора были рекрутские наборы. Державин указывал нижним земским судам разыскивать уклонявших от службы мещан и крестьян и принуждать их к военной службе²⁷.

Не оставались в стороне от внимания губернатора и экологические вопросы: он запрещал устраивать заколы на реках, которые препятствовали бы рыбной ловле и судоходству по рекам²⁸.

Много предложений касалось урегулирования споров между государственными крестьянами в результате проведения Генерального межевания земель²⁹. Державин предписывал директору экономии самолично объезжать спорные участки и улаживать несоответствия на месте³⁰. Однако он превышал свои полномочия. И вместо того, чтобы собрать сведения и составить на их основе предложения о размежевании земель между крестьянами, издавал противоречащие друг другу приказы крестьянским старостам. По словам Державина, они вызвали в Вытегорском уезде раздоры и драки, «близкие к смертоубийству и междоусобному возмущению»³¹. Об этом Державин в октябре и ноябре 1785 г. написал рапорты в Сенат как ответ на жалобы на него генерал-губернатора³². Он оправдывался за свои действия по усмирению взбунтовавшихся крестьян, отмечая, что пытался исправить необдуманные действия директора экономии, устроил суд в г. Пудоже на месте волнений, т. к. нижняя расправа находилась в г. Вытерге, а он знал (по опыту подавления Пугачёвского восстания), что медлить в таких делах было нельзя.

Заботясь об освоении края и привлечении иностранных специалистов («как это требуют здравый рассудок и польза государственная»), Державин предлагал распространить льготы не только на тех иностранцев, которые переселялись в Россию целыми семьями, но и поодиночке, как в случае со шведами Авраамом Егоровым и Павлом Падеровым³³.

Есть распоряжения Державина и о строительстве казённых зданий в новых городах³⁴. Уделял внимание он и правильной застройке улиц, предписывал соблюдать утверждённые градостроительные планы. Так, он наказывал земским нижним судам и капитан-исправникам следить за тем, чтобы сгоревшие или ветхие крестьянские дома вновь выстраивались по городскому плану, соблюдая направление улиц. Для этого он советовал заранее выдавать крестьянским старостам копии планов городской застройки³⁵.

Столкновения с олонецким чиновничеством

Особенное возмущение вызывали у Державина коррупционные случаи. Так, из предложения о командировании стряпчего верхнего земского суда Бидберга в г. Каргополь для расследования дела о тамошних взятках, мы узнаём, что все судьи, секретари, стряпчие и канцелярские служащие, кроме новоизбранных магистратских и сельских заседателей, неискушённых в административном деле, а также городничего Дернова оказались взяточниками и находились под судом. Расследовать это дело попросту было некому, т. к. все были замешаны в коррупции и имели заинтересованность в деле. Однако губернский прокурор Грейц запретил посылать стряпчего Бидберга в Каргополь, ссылаясь на обилие судебных дел в Петрозаводске. На что Державин возражал, указывая на то, что Бидберг уже полгода сидел без дела. Он напоминал прокурору и то, что для введения Тутолминского «канцелярского обряда» по уездам время у стряпчих нашлось, а для независимого расследования фактов взяточничества — нет³⁶. К тому же Гавриил Романович жаловался на Грейца за то, что тот «слабо исполнял свои обязанности», незаконно содержал более трёх недель колодников, не допрашивая их. В ведомстве прокурора, по сообщению Державина, находилось много нерешённых дел, давность которых исчислялась десятками лет³⁷.

Боролся Державин с губернским прокурором и советником Соколовым за выдачу заслуженного жалованья секретарю наместнического правления Сафонову за дополнительную работу и выполнения отдельных поручений губернатора³⁸. Он напоминал губернским чиновникам, что в силу закона он как губернатор имел право доплачивать деньги своим подчинённым за выполненные поручения сверх штата, не выходя за рамки отведённый суммы на жалование канцелярским служащим.

Столкновение с советником Соколовым было вызвано тем, что Державин понуждал его к добросовестному исполнению обязанностей, а тот всячески тому противился, отказывался подписывать протоколы и журналы собраний наместнического правления, мотивируя нежеланием подчиняться младшему по возрасту и по должности секретарю Сафонову³⁹. Дело началось ещё в июле 1785 г., когда Соколов, проявив неуважение к губернатору, не стал подписывать протокол собрания наместнического правления, сказавшись больным. На дому он тоже не стал ничего подписывать, хотя по закону он это мог и должен был делать. Державин решил провести медицинское освидетельствование заболевшего. Гавриил Романович предписывал строптивому советнику в случае его несогласия с губернаторскими решениями сообщать ему об этом письменно, напоминая о том, что все приказы губернатора следует исполнять⁴⁰.

Из-за въедливости и стремления контролировать подчинённых Державин вступил в противоречие с губернским прокурором, который жаловался Т.И. Тутолмину на то, что губернатор рассматривает те дела, которые адресованы прокурору. Державин отвечал, что смотрел копии прокурорских бумаг и заметил неправильное применение статей закона: стряпчий и губернский прокурор необоснованно затягивали решения многих судебных дел. Державин подчёркивал, что он как правитель наместничества имел право знакомиться с этими документами и понуждать нерадивых чиновников к более быстрому и объективному рассмотрению дел в судах. Более того, Державин предлагал приобрести для губернского прокурора столы, шкафы, стулья, специальные сейфы для хранения протоколов и журналов⁴¹.

Такую заботу судейские чиновники не оценили и, как следует из журнала заседания Олонецкого наместнического правления за июль 1785 г., писали неположенные резолюции и не уведомляли губернатора о ходе рассмотрения дел. Державин настойчиво вёл свою линию: предписывал всем ведомствам сохранять узаконения наместнического правления, «чтобы правосудие и истина во всех судебных и подчинённых ему местах обитали и чтоб ни знатность вельмож ни сила богатых совести и правды помрачать, и бедность вдов и сирот тщетно проливая слёзы в делах справедливых утеснена не была»⁴².

Итог такого противостояния был предсказуем. Державин в ноябре 1785 г. выехал из губернии под предлогом осмотра двух уездов. Сам же направился в Петербург искать заступничества Сената и императрицы. Он написал возражения на все обвинения Тутолмина. В них он критиковал введённый Тутолминым «канцелярский обряд»⁴³. Его исполнения Тутолмин, по мнению Державина, требовал как сенатских указов, «возомня себя законодателем»⁴⁴. Гавриил Романович возражал также против стремления начальника собрать все свои узаконения в единую книгу, считая это прерогативой Сената. В свою очередь Державин предлагал вести реестр всех указов и распоряжений императрицы и Сената в хронологическом порядке, записывая в нём их краткое содержание и сравнение со старыми законами. Распоряжения же губернских властей необходимо было собирать в отдельном перечне, не смешивая с вышестоящими узаконениями. Подлинные указы с подписью императрицы Гавриил Романович советовал хранить в отдельном ковчеге и выставлять на специальном столе в губернском правлении. Державин вспоминал при этом беспрецедентную в истории страны работу Уложенной комиссии, членом которой он тоже был. Она, по его словам, являлась «неслыханным примером снисхождения угождать подданным, а не то, чтобы подданные раболепствовали своенравию монарха»⁴⁵.

Державин обвинял Тутолмина во введении новых сборов по губернии, ущемлении его прав как правителя наместничества, в то время как он «скромно переносил сделанные ему неуважения»⁴⁶. Указывал он и на личные предпочтения генерал-губернатора местным чиновникам: покровительство советнику Шишкову (он его защищал от нападок Державина), прокурору верхнего земского суда, который за «ревностную» службу (ничего не делал и отсутствовал на рабочем месте в течение полугода) был награждён очередным чином, губернскому казначею Дациевичу, который совершал махинации с казёнными деньгами при строении присутственных мест (видимо, как предполагал Державин, за это был награждён аж тремя чинами сразу)⁴⁷. Тутолмин, по сведениям Державин, как будто и не видел всех беспорядков и ничего не предпринял по их устранению⁴⁸. Генерал-губернатор сам нарушал законы, хотя был поставлен для их исполнения и защиты. В частности, он составил «черненный своей рукой судебный приговор», принятый впоследствии к исполнению⁴⁹.

В письме к поэту и другу В.В. Капнисту от 29 апреля 1785 г. Державин не без иронии замечал, что Тутолмин «негодный стихоткач, как и худой законодатель»⁵⁰. В письме к императрице Гавриил Романович писал о том, что он только один во всей Олонецкой губернии посмел противиться «самовластью» Тутолмина, последовательно насаждавшего свой «канцелярский обряд». Он жаловался царице, что 4 месяца терпел стыд и унижение от самодура-начальника. Он действовал в соответствии с губернаторскими предписаниями, где было зафиксировано, что его обязанность была бороться с непорядками и злоупотреблениями⁵¹.

Т.И. Тутолмин тоже не сидел сложа руки, обвиняя Державина в попустительстве и «недоброхотстве» по должности. Даже уже спустя 7 лет после отъезда Державина из Олонецкой губернии, он в письме от 20 июня 1792 г. к фавориту императрицы П.А. Зубову просил его содействия в споре с Державиным. Настаивал на прекращении сбора документов сенатским чиновником Медером в губернии по инициативе Гавриила Романовича. Он писал, что никогда никто на него не жаловался прежде⁵².

Таким образом, недолгое присутствие беспокойного поэта во главе Олонецкого наместнического правления оставило глубокий след в памяти современников и потомков. Надо отдать должное Гавриилу Романовичу, который, не имея ни малейшего представления о сущности губернаторской должности, необходимого опыта и помощников (в правлении работали даже дети и подростки, мало-мальски знавшие грамоту⁵³), смело и уверенно стал развивать губернию. Вопреки устоявшимся предвзятым мнениям (С.А. Приклонский⁵⁴, П.И. Иванов⁵⁵ и пр.), Державин действовал вполне продуманно, адекватно обстоятельствам и духу времени, все его предложения были разумны и при должных условиях в случае их реализации принесли бы немало выгод Олонецкому краю. Конечно, нельзя не заметить напористость, фееричную энергию, своеволие, прямолинейность при воплощении задуманных мер, мешавшие в служебных и личных отношениях с начальством и подчинёнными. Некоторые предложения опережали своё время, не находя понимания и поддержки у современников (например, систематизация законодательства была проведена только в первой трети XIX в., создание негосударственных запасных хлебных магазинов произошло только после отмены крепостного права и пр.).

Несмотря на сопротивление со стороны подчинённых, с низким моральным уровнем которых он вынужден был бороться, проблемы с материальным обеспечением (нехватка средств на обустройство присутственных мест), перебои с выплатами жалования чиновникам (например, в протоколе заседания Олонецкого наместничества за март 1785 г. упоминалось, что в последний раз служащие получали жалование в декабре 1784 г.), усилиями Державина в Олонецкой губернии были заложены основы государственной службы, профессиональных традиций и кадров, качественно отличившихся от петровского времени. Державин не избегал ответственности: лично возглавил работу Приказа общественного призрения. На строительство первой в губернии больницы Гавриил Романович пожертвовал из личных средств 100 руб., притом, что его годовое жалование составляло 3 тыс. руб.⁵⁶

Не играло лишь на руку активному губернатору его ярое, чрезмерное стремление следовать закону. Было наивно полагать, что в отдалённой глухой губернии, где местное начальство было ближе и почиталось выше столичного, процветали законность и справедливость. Характерно, что взятый служебный стиль поведения не корректировался в зависимости от обстоятельств и людей. Державин бросал вызов системе и отчаянно ей сопротивлялся.

Примечания

1. Гольденберг М.Л. Г.Р. Державин: у истоков Олонецкой губернии // Г.Р. Державин и диалектика культур: мат-лы междунар. науч. конф. (13—15 июля 2010 г.). Казань, 2010. С. 110.

2. Эпштейн Е.М. Г.Р. Державин в Карелии // Север. 1985, № 8. С. 107.

3. Там же. С. 109—111.

4. Там же. С. 109.

5. РГИА. Ф. 1400. Оп. 1. Д. 690.

6. Сочинения Державина... Т. 7. С. 45.

7. Там же. С. 47.

8. ИРЛИ РАН. Ф. 96. Оп. 3. Д. 8. Л. 69—72.

9. Сочинения Державина... Т. 7. С. 51, 53—54.

10. Там же. С. 75.

11. РГИА. Ф. 1400. Оп. 1. Д. 690. Л. 13—17, 21 об. — 25.

12. Сочинения Державина... Т. 7. С. 78—79.

13. Там же. С. 83—85.

14. Там же. С. 51—53.

15. Откупная система — система сбора с населения налогов и иных государственных доходов, при которой государство за определённую сумму передавало право их сбора частным лицам (откупщикам). Откупщиками обычно были купцы, реже — дворяне.

16. Оброчная статья, оброк — это вид прямого налога, который уплачивался в казну за предоставление частному лицу права пользоваться казённой землёй, угодьями или заниматься каким-либо промыслом.

17. Сочинения Державина... Т. 7. С. 54.

18. Там же. С. 96—98.

19. Там же. С. 101.

20. Работный (рабочий) дом — место лишения свободы за нетяжкие административные правонарушения.

21. Сочинения Державина... Т. 7. С. 102—103.

22. Там же. С. 104—105.

23. Сочинения Державина... Т. 7. С. 107.

24. Там же. С. 105—106.

25. Там же. С. 647—650.

26. РГИА. Ф. 1400. Оп. 1. Д. 693.

27. Сочинения Державина... Т. 7. С. 54—55.

28. Там же. С. 55.

29. Генеральное межевание земель Российской империи — это комплекс мероприятий по установлению точных границ поземельных владений, начатое с 1755 г. и продолжавшееся до конца XVIII в.

30. Сочинения Державина... Т. 7. С. 56.

31. Там же. С. 59.

32. Там же. С. 87—93.

33. Там же. С. 65—66, 77—78.

34. Там же. С. 58.

35. Сочинения Державина... Т. 7. С. 74—75.

36. Там же. С. 67—69.

37. РГИА. Ф. 1400. Оп. 1. Д. 690. Л. 21.

38. Сочинения Державина... Т. 7. С. 70—72.

39. Там же. С. 75—77.

40. РГИА. Ф. 1400. Оп. 1. Д. 690. Л. 1—4 об.

41. Там же. Л. 5 об. — 8.

42. РГИА. Ф. 1400. Оп. 1. Д. 690. Л. 10—10 об.

43. Сочинения Державина... Т. 7. С. 109—110, 112.

44. Там же. С. 115.

45. Там же. С. 644—646.

46. Там же. С. 111, 114.

47. Там же. С. 119.

48. Там же. С. 120.

49. Там же. С. 121.

50. Сочинения Державина... Т. 5. С. 409.

51. Там же. С. 413—414.

52. ОР РНБ. Ф. 247. Оп. 1. Т. 20.1. Л. 204—205 об.

53. Эпштейн Е.М. Указ. соч. С. 107.

54. Лонский (Приклонский) С.А. Державин в Петрозаводске // Русская мысль. 1883, № 10—11.

55. Иванов П.И. Опыт биографий генерал-прокуроров и министров юстиции. СПб., 1863.

56. Гольденберг М.Л. Г.Р. Державин — основатель государственной службы в Олонецкой губернии // Державинский сборник-2010 / отв. ред. О.П. Лурье, М.Л. Гольденберг. Петрозаводск, 2010. С. 32—36.