Губернаторство в Тамбовской губернии

Благодаря заступничеству влиятельных вельмож А.А. Безбородко и А.Р. Воронцова, в декабре 1785 г. Державин именным указом императрицы был назначен губернатором Тамбовской губернии¹ и стал пятым по счёту с момента открытия наместничества в 1779 г. В г. Тамбов он прибыл в марте 1786 г. Поначалу он очень радовался переводу в одну из плодородных губерний Центральной России. У него сложились довольно приятельские отношения с генерал-губернатором Тамбовской и Рязанской губерний и новым начальником Иваном Васильевичем Гудовичем, отставным боевым офицером. В письме к сослуживцу по Олонецкой губернии Д.М. Свистунову от 11 марта 1786 г. Державин писал о том, что в Тамбове он имел «тысячу выгод перед Петрозаводском»: хороший дом, приятное общество, достаточное количество подчинённых, руководствовавшегося в своей деятельности законами генерал-губернатора².

Приятное впечатление длилось, однако, не долго: флёр первоначального взаимного обаяния развеяли принципиальность и честность Державина, ставшие причинами того, что с января 1787 г. начались ссоры и придирки, в 1788 г. переросшие в открытую войну с местным чиновничеством и влиятельным купечеством. Более продолжительное, по сравнению с олонецким периодом, пребывание Державина в Тамбове, как известно, закончилось для него драматичнее всего — он был отдан под суд по наветам политически сильных противников.

Кипучая деятельность Гавриила Романовича в Тамбовской губернии развивалась по тем же, практически, направлениям, что и в Олонецкой губернии: обеспечение рекрутских наборов в армию, сборы налогов и недоимок по ним в казну, широкомасштабное благоустройство губернского и ряда уездных городов (введение правильной застройки, каменного мощения и освещения городских улиц), активные социально-просветительские мероприятия (открытие первых народных училищ, театра, типографии, учреждение первой провинциальной газеты, обеспечение всех присутственных мест сборниками действовавших законов, строительство тюрем для арестантов и пр.).

Найденное нами в РГИА архивное дело раскрывает малоизвестную деятельность Державина по устройству на территории Тамбовского Казанского монастыря резиденции тамбовского епископа Феодосия (Голосницкого), именуемого в источниках как архиерейский дом. В частности, из переписки бывшего генерал-губернатора М.Ф. Каменского мы узнаём, что в 1781 г. императрица выделила деньги на строительство в Тамбове резиденции для епископа Феодосия³. На просьбу в апреле 1785 г. епископа Феодосия отвести ему землю под сад и огород Державин сообщил ему, что он предоставляет ему 42 квартала в районе ул. Астраханской (современная южная часть ул. Советской)⁴. В мае 1786 г. епископ Феодосий сообщал в письме к Гудовичу о своём желании получить в распоряжение под сад и огород весь городской квартал, чтобы губернатор не дозволял на этой территории селиться горожанам. Гудович согласился и дал распоряжение Державину прекратить раздачу земель обывателям на той территории. На что Державин возразил, ссылаясь на несправедливость отъёма уже заселённых и застроенных земель у горожан, тем самым причиняя им убыток. Он предлагал оставить у епископа его участок, а через год предоставить ему для сада и огорода другое место. Гудович согласился с Державиным и предлагал епископу отложить решение этого вопроса до его приезда в Тамбов в середине лета 1786 г.⁵

Епископ Феодосий с таким предложением не согласился, заявив, что по правилам сад и огород должны были располагаться поблизости от архиерейского дома, а не в отдалении. Он ссылался на ранее сделанное М.Ф. Каменским распоряжение о запрете на землях, отведённых под сад и огород, какое-либо строительство. Однако обыватели Осипов и Лавров нарушили тот запрет, построив баню и огородив забором свои участки земли. Епископ опасался пожара, т. к. деревянные строения располагались вблизи архиерейского дома. Гудович обещал помочь⁶. Завершения строительства своей резиденции Феодосий не дождался — в декабре 1786 г. он умер. Обустройство архиерейского дома завершилось при его преемнике епископе Феофиле (Раеве)⁷.

Дальнейшее изложение содержания деятельности Державина-губернатора облегчает наличие фундаментального и максимально полного исследования тамбовского периода деятельности Державина тамбовского историка и архивиста Ю.В. Мещерякова⁸. Значительно облегчает нашу задачу и репринтное издание годовой подшивки за 1788 г. газеты «Тамбовские известия»⁹, подготовленное тамбовскими историками. Эта газета была первой российской провинциальной газетой, созданной Державиным для освещения жизни одного из наместничеств России. Большое внимание уделялось в ней вопросам просвещения: в ней публиковались списки наиболее отличившихся учеников народного училища, также как когда-то в университетских «Московских ведомостях» была напечатана заметка о Державине-гимназисте.

Мы же, не повторяясь с известными данными, сконцентрируемся на анализе генезиса конфликта Державина с тамбовским чиновничеством и лично с генерал-губернатором И.В. Гудовичем. Отдельного внимания заслуживают взгляды Гавриила Романовича на вопросы судоходства в губернии, содержащие элементы осознания губернатором не только экономических, но и экологических проблем того времени.

Заботы о судоходстве рек Тамбовской губернии

В 1786 г. Державин после поездки в г. Моршанск и осмотра тамошней пристани составил «Мнение о судоходстве Тамбовской губернии по реке Цне». Руководствуясь государственными интересами, он отмечал важность развития судоходства для успешной торговли и бесперебойного обеспечения продовольствием населения. Применительно к Тамбовской губернии, Державин писал о больших выгодах для края и государства от развития судоходства по р. Цне и другим рекам губернии. Державин посчитал, что тогда годовой оборот от судоходства составлял более 1 млн 200 тыс. руб. При этом он обращал внимание и на проблему истребления лесов, т. к. деревянные суда использовались однократно, и после отправки товара не возвращались на свои пристани, что, по его подсчётам, в ближайшие 70 лет могло привести к исчезновение ценных пород сосновых и корабельных лесов¹⁰.

Державин писал, что его предшественники тоже не раз обращали внимание на оскудение лесов из-за неразумного использования лесов на строительстве судов, но они оставались «во всегдашнем забвении и пренебрежении у правительства». Особенно много вреда этой отрасли нанёс генерал-губернатор М.Ф. Каменский, который способствовал тому, что судовщикам было невыгодно возвращаться к тамбовским пристаням из-за высоких поборов за прохождение через 34 моста, а дешевле обходилось каждый год рубить деревья для новых судов¹¹.

Державин одобрял меры, принятые Гудовичем: для свободного прохода судов по рекам он предписал разобрать мосты на сваях и заменить их канатными, он приказал также все заросшие бечевники¹², заколы и засоры по рекам очистить, а также поручил губернатору изучить состояние рек и подготовить предложения по развитию судоходства¹³. Что и было блестяще выполнено Державиным.

Его план развития судоходства состоял из следующих мер. Во-первых, Гавриил Романович, заботясь о сохранении лесных запасов, предложил поменять технологию строительства судов: строить не топорные, а пильные суда, т. к. первых из одного дерева выходило не более двух, а вторых — шесть-восемь. С нарушителей предписания он предлагал взимать штрафы. Во-вторых, Державин по примеру других городов предлагал построить специальные верфи-пристани в г. Моршанске, г. Елатьме и г. Темникове (наиболее лесистых уездах губернии), чтобы суда строили только там и только специалисты, а не несведущие в этом деле крестьяне. При верфях Державин считал необходимым устроить амбары для сушки и хранения лесного материала. В-третьих, для сбережения редких пород деревьев от напрасного истребления Державин предлагал пригласить специалиста из Адмиралтейства и ластового мастера для осмотра рек. В-четвёртых, он считал полезным ввести поощрения для тех судовщиков, которые приводили бы суда обратно к тамбовским пристаням, а тех, которые этого не делали бы, — штрафовать.

В-пятых, для облегчения доставки денег в г. Моршанск предлагал учредить там почтовую контору, т. к. вследствие развития торговли там бы потребовались наличные деньги в больших суммах, и переправлять их из г. Тамбова было бы неразумно; а также для размена завезти из губернского города медные деньги в достаточном количестве. В-шестых, побудить крестьян и однодворцев для хранения хлеба строить крытые овины и риги¹⁴.

Державин, изучая вопрос судоходства, обратил внимание и на гидротехнические проблемы. Не раз происходившие затопления судов с грузом по пути в Петербург натолкнули его на мысль о том, что причинами являются нерасчищенное от пней и коряг дно рек, отсутствие чётко обозначенного фарватера движения судов, узкое русло рек из-за смыва в неё почвы берегов (а те, в свою очередь, размывались по причине отсутствия каменных мостовых). Большой проблемой в своевременном движении судов, но уже не технической, а психологической, была традиция судовщиков после прохода сложных препятствий по р. Цне в г. Елатьме отмечать благополучное прибытие «беспрерывным пьянством» в течение недели, а то и двух. Державин считал это весьма убыточным и настаивал на сокращении этой стоянки до двух дней¹⁵.

Проект по улучшению судоходных свойств р. Цны мыслился Державиным в совокупности с развитием судоходства и на реках Воронеж и Хопер¹⁶. Для того, чтобы интенсифицировать судоходство по Цне не только в весенне-осеннее время, но и в межевую пору, Державин считал необходимым убрать мельницы или устроить в них шлюзы, а также углубить русло реки¹⁷.

Эти толковые предложения Державина остались без ответа от Гудовича. Хотя они отличались глубоким знанием предмета, продуманными и необходимыми мерами. Вероятно, зависть и ревность, как это часто бывает, победили государственную целесообразность и выгоду. Служебная неприязнь начальства стала причиной того, что за блестящие результаты деятельности Державина-губернатора, подтверждённые в январе 1787 г. ревизией губернии сенаторов А.Р. Воронцова и А.В. Нарышкина, Гавриил Романович в сентябре 1787 г. был награждён орденом Святого Владимира лишь III степени¹⁸ (см. приложение 1, документ 8).

Этот орден был учреждён императрицей в 1782 г. и имел четыре степени. Он был очень высокой наградой и по значимости стоял после ордена Андрея Первозванного. Кстати, не случайно, думается, Державин был награждён именно этим орденом — девиз ордена звучал: «Польза, честь и слава». Награждённый кавалер должен был носить восьмиугольный золотой крест на шее и красную ленту с широкими чёрными полосами по краям¹⁹. Такую же награду, между прочим, получил Н.М. Карамзин за написание «Истории государства Российского».

Дело купца М. Бородина

Настоящим врагом Державин стал для тамбовского чиновничества после того, как раскрыл мошенничество купца М.П. Бородина, местного плута и деляги. В провинции, где все чиновники были тесно и надёжно связаны дружескими и родственными узами, стоило поссориться с одним-двумя, и вся губерния была настроена против возмутителя заведённых порядков. М. Бородин был хоть и незнатного рода и без образования, но хорошо разбирался в людях, с лёгкостью и успехом втирался в доверие к высшему начальству и мелкому чиновничеству, видел их слабости, подыгрывал им. Ему покровительствовали сам Гудович, его секретарь Лаба, вице-губернатор и по совместительству председатель казённой палаты Ушаков. Он, по выражению Е.А. Салиаса, «зная и понимая всю хилость тогдашней администрации и всю нравственную шаткость её представителей, умел дружить с сильными того времени и мира»²⁰.

Несмотря на то, что Бородин в 1785 г. совершил аферу с казёнными деньгами, выданными на закупку и поставку кирпича для городского строительства, всё равно он считался Гудовичем «верным капиталистом»²¹ и получил на следующий год винный откуп, в результате которого казна недополучила 250 тыс. руб. Дело обстояло так. Торги на отдачу питейных сборов на откуп прошли летом 1786 г. без ведома и участия Державина²². В итоге семь городов на откуп получили купцы Матвей Бородин, Алексей Гриднев, Михаил Толмачев, Алексей Викулин, Тимофей Самгин, Матвей Малин и Максим Бородин. Глава откупщиков Матвей Бородин через год объявил себя банкротом, и выяснилось, что его залог под откупное дело был ложным. Державин обвинял казённую палату в том, что она не проверила платёжеспособность купца, не запросив необходимых справок, что вызвало предоставление откупа наместническим правлением неисправному откупщику. Об этом мошенническом происшествии Державин доложил в Сенат летом 1788 г.²³

Ранее в декабре 1786 г. Державин сообщал об этом факте в письме к Гудовичу. На что начальник обвинял Державина в попустительстве, защищал вице-губернатора Ушакова и купца Бородина. И вообще Гудовича больше волновал предстоявший приезд сенатора-ревизора А.Р. Воронцова, которого следовало встретить подобающе его чину²⁴. Державин ответствовал тем, что выяснил по справкам, что вместо заявленных 10 тыс. руб. капитала у Бородина оказалось только 1176,5 руб. Проходя торги, он не предоставил соответствующие аттестаты в магистрат. К тому же, Державин сообщал о том, что купец вёл себя с ним дерзко и грубо. Гавриил Романович открыто называл любимца Гудовича «хитрым плутом, а не добросовестным и порядочным купцом», который для того, чтобы получить выгоду, вначале вёл себя мягко, а потом объявлял себя банкротом, успев перевести имущество и деньги на родственников²⁵. В письме от 23 ноября 1789 г. Гудович перелагал всю вину за несостоявшийся откуп на Державина и наместническое правление, которые, по его мнению, должны были активнее собирать справки, а не ждать, когда это сделает казённая палата. Одним словом, генерал-губернатор продолжал выгораживать своих доверенных подчинённых и «верного капиталиста» Бородина, который, по утверждению Гудовича, наоборот, в том деле сам больше пострадал, т. к. у него погиб хлеб в результате кораблекрушения²⁶. Так и кончилось это дело в пользу Бородина.

Ещё раз Державин схлестнулся с влиятельными покровителями Бородина в деле о поставке хлеба в Санкт-Петербургские запасные хлебные магазины. В ноябре 1786 г. по поручению Гудовича Державин организовал закупку и поставку хлеба в столицу. На казённые деньги в сумме 100 тыс. руб., присланных от Санкт-Петербургского вице-губернатора Новосильцева Державин приобрёл 25 тыс. четвертей²⁷ хлеба. Поставить водным путём хлеб в столицу подрядился купец Наставин с товарищами, а поручителями выступили помещики Несвицкий и Нилов. Залог купцов составил 37,5 тыс. руб. Нилов поручался за них только на 12,5 тыс. руб., а на остальную сумму — помещик Несвицкий. Державин не преминул сообщить также, что при закупке хлеба сэкономил 29 255 государственных денег²⁸.

Для обеспечения безопасности доставки хлеба в столицу Державин послал вместе с купцами военный конвой во главе с обер-офицером. Однако в пути произошла поломка судов из-за мелководья, случившегося в то время, и хлеб несколько раз был подмочен, пересыпан, высушен, некоторые кули с хлебом затонули. В итоге караван остановился в г. Твери, не довезя хлеб до Петербурга. В Твери 4263 куля с хлебом были проданы купцами на сумму 17 тыс. руб. Конвоиры стали их соучастниками.

За это упущение наместническое правление с подачи Ушакова наложило арест на имение Державина, т. к. поставка была сорвана из-за него: он принял неверный залог от Несвицкого и несправедливо освободил от ответа Нилова. Отвечая на обвинения в невыполнении контракта, Державин сообщал, что в результате проведённых допросов купцов и конвоиров выяснилось, что купцы в путевых рапортах завысили количество потопленных кулей, а утаённые кули продали. По поводу залога Несвицкого Державин указывал, что он взял необходимые справки из гражданской палаты суда, из которых явствовало, что имение этого помещика не находилось под запретом. Однако потом выяснилось, что имение Несвицкого было к тому моменту уже заложено по вексельным требованиям. На что Державин возражал, ссылаясь на то, что подобного предупреждения не было произведено ни губернским прокурором, ни верхним земским судом. Да и продажа имения, инициированная наместническим правлением и лично Ушаковым, была совершена с нарушением закона, что подтверждало ложность заявлений чиновников. Державин сообщал, что имение Несвицкого было им взято в залог по той поставке по совету Ушакова, который сам хотел нажиться на его продаже. В донесении Сенату Державин сообщал, что это афера была подстроена недоброжелателями в отместку за то, что он ранее донёс в Сенат о хищениях казённых денег в Тамбовской губернии и махинациях чиновников²⁹.

Дело это тянулось в гражданской палате тамбовского суда до 1794 г. Державин благодаря заступничеству в Петербурге смог спасти своё имение от ареста, но изрядно потрепал себе нервы. Купцы отказывались возмещать убыток Нилову, говоря о том, что, помимо государственного хлеба, везли и частный заказ, за который они денег ещё не получили, к тому же один из ответчиков купец Ефим Родионов умер³⁰. В итоге дело было замято.

Коррупционный скандал

Известно, что в 1788 г. для того, чтобы изыскать деньги для оплаты закупленного хлеба для действующей армии по распоряжению Г.А. Потёмкина, Державин после заявления казначеев о нехватке денег в губернской казне, в отсутствии генерал-губернатора и председателя казённой палаты (Ушаков специально уехал в г. Липецк якобы по делам) самолично принял решение провести ревизию губернской казённой палаты. В результате проверки он нашёл искомые денежные средства, попутно вскрыв наглые злоупотребления и хищения государственных денег на «знатную сумму».

Справедливо такая борьба с мздоимством и хищением казны в одиночку называется борьбой с ветряными мельницами. Ещё более бессмысленным кажется информирование правительства о вскрытых злоупотреблениях, тщательно зафиксированных Державиным в рапорте Сенату от 8 апреля 1788 г. В нём он сообщал, что в результате проведённой комиссионной проверки губернской казённой палаты, а также Козловской, Кирсановской, Темниковской, Лебедянской и Липецкой казённых палат в составе губернатора, коменданта Булдакова, советника Филонова, стряпчего верхнего земского суда Каверина и секретаря Савинского, «открыты были в содержании казны безпорядки, упущения, утайки и самыя похищения казны»³¹. Говоря современным языком, ими были обнаружены и зафиксированы 32 эпизода коррупционных преступлений. Самыми грубыми нарушениями были: содержание приходно-расходных книг без шнура, печати и подписей, исправления и подчистки в них; хранение казённых денег в помещениях без замка и охраны; выдача казённых денег частным лицам без расписок, долг по которым, естественно, не возвращался; сокрытие от казны собранных гербовых, складочных, провиантских сборов, рекрутских штрафов; несоответствие между суммами наличных денег и записанных в журналах³². Общая сумма хищений казённых денег, по подсчётам Державина, составила почти 400 тыс. руб. (см. реестр мошеннических дел с казёнными деньгами)³³ (см. приложение 1, документ 9а—в).

По предписанию Сената Гудович в апреле 1788 г. провёл проверку и принял следующие меры. Во-первых, при повторном осмотре казённой палаты обнаружилась незначительная недостача всего в полкопейки (!). Украденные деньги были названы как просто незаписанные вовремя в расходные книги. Во-вторых, из всего перечня виновных лиц перед уголовной палатой суда предстали только губернский казначей Пыпин и уездный казначей Волосатов³⁴. Как сообщал в письме к Державину от 16 марта 1790 г. И. Филонов, советник наместнического правления и один из его немногочисленных друзей, решением суда от 29 декабря 1789 г. Пыпин был обвинён в упущении по должности по причине неисправного содержания приходно-расходных книг, но злого умысла суд в том не усмотрел, а подчистки и исправления в финансовых документах списал на ошибки писцов. В итоге суд сделал вывод, что Пыпин «казённому интересу вреда не нанёс», постановил оставить его на своей должности. Волосатова, который утаивал деньги по гербовым сборам, оштрафовали на полкопейки, а секретаря Шамонина, утаивавшего рекрутские штрафы, — на 40 коп.³⁵ Причём это мягкое решение суда слово в слово повторяло «предложения» по данному коррупционному скандалу, составленные самим Гудовичем для уголовной палаты ещё в августе 1788 г. (фактически, то был черновик судебного решения)³⁶.

На такое возмутительно незаконное решение суда Державин в июле 1790 г. подал на имя Екатерины II жалобу, в котором указывал на то, что вместо того, чтобы отдать под суд выявленных преступников, губернское правление даже «порядочного следствия не провело», не взыскало с купцов Бородина и Гридина неуплаченных в казну штрафов на сумму более 24 тыс. руб.³⁷ Иными словами, резюмировал Державин, следствие скрыло все нарушения казённой палаты. К тому же в проведении повторной ревизии казённой палаты, как полагал опальный губернатор, по приказу Гудовича надобности не было³⁸. Решение суда Гавриил Романович считал незаконным, «нарочно» оставившим воров на своих должностях и создавшим условия для последующих злоупотреблений³⁹.

Оправдывая своё обращение к императрице, он писал о том, что у него как подследственного особого права жаловаться не было, но он выступал в защиту своего бывшего подчинённого Филонова. Как порядочный человек, Державин подчёркивал, что если он отвернётся от него в период гонений со стороны нового начальства, то подчинённые перестанут его уважать⁴⁰. В итоге Державин просил царицу передать его рапорт на рассмотрение в 1-й департамент Сената и провести ревизию дела «для справедливейшего по законам решения». Державин взывал к Сенату как «хранилищу законов, блюстителю государственных интересов, от которого истекает правосудие и порядок»⁴¹. Данная жалоба осталась без ответа.

Таким образом, высокопоставленные чиновники легко отделались, оставшись при своём. Зато Державин, инициировавший ревизию казённой палаты по случаю якобы нехватки денег на закупку хлеба для действующей армии, был обвинён в неуважении власти генерал-губернатора и превышении своей. По этим пунктам обвинения отрешённый от должности в декабре 1788 г. Державин оправдывался перед Сенатом. И даже фактически обоснованные возражения на эти нелепые обвинения, составившие знаменитые «Объяснения о делах Тамбовской губернии и причинах неудовольства генерал-губернатора», не помогли Гавриилу Романовичу. Выпутаться из опасной ситуации помог только более эффективный неформальный способ — заступничество Г.А. Потёмкина, фаворита императрицы.

Желание остаться в Тамбове

Несмотря на наглые интриги и даже распространявшиеся досужей молвой слухи о своей смерти⁴², Державин намеревался бороться с тамбовским чиновничеством до конца. Любопытно, что в материалах из уничтоженных дел Сената сохранилась анонимная записка, вероятно составленная в 1788 г., названная «Причины по коим Державину желалось бы быть по-прежнему в Тамбове». С большой доли вероятности можно утверждать, что её авторство принадлежит Гавриилу Романовичу. В этом заставляет убедиться несколько обстоятельств: неслучайное присутствие её в подшивке сенатских бумаг Державина, подробное описание служебной деятельности в Тамбове, изложение её от третьего лица (в этом стиле написаны «Записки» Державина), особый порядок компоновки текста, присущий Державину. Факт авторства Державина доказывает и идентичность содержания этой записки с письмом Гавриила Романовича В.С. Попову, секретарю Г.А. Потёмкина, от 25 августа 1788 г.⁴³

В данной записке приводятся доводы, свидетельствующие об успехе и справедливости мероприятий губернатора. Среди своих заслуг Державин перечисляет следующее. Во-первых, открытые им народные училища по своему уровню стояли на втором месте после петербургских. Во-вторых, утаённые казённой палатой 70 тыс. руб., принадлежавшие Приказу общественного призрения, а также штрафные деньги могли быть взысканы только им. В-третьих, именно он мог вернуть казне недополученные в результате незаконной отдачи винных откупов 250 тыс. руб.⁴⁴ В-четвёртых, в случае реализации проекта развития судоходства в губернии улучшилась бы поставка хлеба в столицу и подвоз леса и камня для строительства казённых зданий в Тамбове. В-пятых, он провёл камеральное (топографическое) исследование селений и ревизских душ для взимания окладных сборов⁴⁵. Среди личных причин остаться в Тамбове он называл экономию собственного бюджета, т. к. частые переезды с места на место требовали больших затрат⁴⁶. Державин разумно обращал внимание на то, что энергии на такие мероприятия у нового губернатора В.С. Зверева, на 20 лет его старше, явно не хватило бы⁴⁷.

Понимал он и то, что есть причины, препятствовавшие его оставлению в должности тамбовского губернатора: взыскания и преследования со стороны генерал-губернатора, которые будут всячески отравлять его пребывание в Тамбове и создавать служебные трудности. При этом Гавриил Романович отмечал, что это обстоятельство его «не ужасает», т. к. «он привык свято отправлять возложенную на него должность, и готов всегда за оную ответствовать». Надеясь на своё «беспорочное поведение» и высочайшее справедливое правосудие Екатерины Великой, он не испытывал подобных «пустых страхов». Опровергал он ещё одно обстоятельство — его возможное личное преследование чиновников, доставивших ему «личныя огорчения». Однако он подчёркивал, что так думают только те, кто не знал его «правил и свойств»⁴⁸. Всех недобросовестных чиновников он отдал бы под суд только по закону, не руководствуясь личными обидами.

В качестве последнего довода в свою пользу Державин предлагал спросить население губернии о том, желало ли оно, чтобы Державин оставался губернатором, проведя опросы среди дворянства и простого народа. В качестве поручителей за себя он называл знатных вельмож, имения которых располагались в Тамбовской губернии, например, Н.И. Салтыкова, А.А. и Л.А. Нарышкиных, И.Г. Чернышева, А.Р., А.И., И.И. Воронцовых, А.И. Терского и др.⁴⁹

Дальнейшая судьба этой записки нам не известна, но, зная ход последовавших негативных событий, можно предполагать, что какого-либо влияния она не оказала. Удивительно то, что Державин, несмотря на весь неблагоприятный служебный фон, хотел всё-таки довести начатое им дело до конца. В неравной борьбе с корыстолюбивым и пронырливым чиновничеством он проиграл. Конечно, царица знала о творившихся по всей России злоупотреблениях, но предпочитала этого не видеть и не ворошить мутные дела, не тревожа себя понапрасну. Она прекрасно понимала, что пришедшие на место осуждённых казнокрадов и мошенников окажутся не лучше — безграничные властные ресурсы порождали вечные соблазны. Да и где было взяться такому огромному количеству честных чиновников: бюрократическая машина империи испытывала кадровый голод, и при замещении должностей было не до этики и морали. К тому же, все привыкли к такому положению дел, на что и народная пословица гласила: «Бог не выдаст, свинья не съест».

Примечания

1. РГИА. Ф. 1329. Оп. 1. Д. 139. Л. 264.

2. Сочинения Державина... Т. 5. С. 438.

3. РГИА. Ф. 1400. Оп. 1. Д. 696. Л. 1.

4. Там же. Л. 3—5.

5. Там же. Л. 6—6 об.

6. Там же. Л. 7 об. — 9 об.

7. Феодосий (Васнев), епископ Тамбовский и Мичуринский Тамбовская епархия в годы наместничества Г.Р. Державина в Тамбове // Духовные традиции русской культуры: история и современность (к 265-летию со дня рождения Г.Р. Державина): коллективная монография / науч. ред. Н.Л. Потанина. Тамбов, 2008. С. 19—27.

8. Мещеряков Ю.В. Гавриил Романович Державин. Тамбовский период деятельности (1786—1788 гг.). Тамбов, 2006.

9. Тамбовские известия / авт.-сост., вступ. ст., коммент.: В.В. Канищев, Ю.В. Мещеряков, Ю.А. Мизис. Тамбов, 2012.

10. Сочинения Державина... Т. 7. С. 651—654.

11. Там же. С. 654—656.

12. Бечевник — это часть берега реки, предназначенная для устройства пристаней, а также для буксировки судов на бечеве.

13. Сочинения Державина... Т. 7. С. 657.

14. Там же. С. 657—665.

15. Там же. С. 665—667.

16. Там же. С. 669.

17. Там же. С. 672—676.

18. ОР РНБ. Ф. 247. Оп. 2. Д. 6.

19. Кузнецов А.А. Ордена и медали России. М., 1985. С. 69—70.

20. Салиас Е.А. Поэт Державин — правитель наместничества (1785—1788) // Русский вестник. 1876, № 10. С. 604.

21. РГИА. Ф. 1400. Оп. 1. Д. 704. Л. 40.

22. Винный откуп представлял собой выкупленное у государства право продавать спиртное в розницу. После возвращения в казну заранее оговорённой суммы в виде питейных сборов, откупщики имели право продавать спиртное сверх установленного количества алкоголя, на чём зарабатывали баснословные деньги.

23. РГИА. Ф. 1400. Оп. 1. Д. 704. Л. 1—13.

24. Там же. Л. 13 об. — 14.

25. Там же. Л. 16—17 об.

26. РГИА. Ф. 1400. Оп. 1. Д. 704. Л. 20—22.

27. Четверть — это мера объёма зерна, муки и пр. сыпучих продуктов.

28. РГИА. Ф. 1400. Оп. 1. Д. 706. Л. 3—4.

29. Там же. Л. 19—25.

30. РГИА. Ф. 1400. Оп. 1. Д. 708. Л. 6—7 об., 25 об.

31. РГИА. Ф. 1400. Оп. 1. Д. 707. Л. 48.

32. Там же. Л. 50 об. — 52 об.

33. Там же. Л. 26—27.

34. Там же. Л. 17 об. — 22.

35. Там же. Л. 12 об. — 17.

36. Там же. Л. 18—22.

37. Там же. Л. 50—51 об.

38. Там же. Л. 50, 53.

39. Там же. Л. 53 об.

40. Там же. Л. 54.

41. Там же. Л. 54 об.

42. Сочинения Державина... Т. 5. С. 761.

43. Там же. С. 709—711.

44. РГИА. Ф. 1400. Оп. 1. Д. 702. Л. 1—1 об.

45. Там же. Л. 2—2 об.

46. Там же. Л. 3—3 об.

47. Там же. Л. 2 об.

48. Там же. Л. 3 об. — 4 об.

49. Там же. Л. 5.