Опека и попечительство

Державин так же успешно, как и судебным посредничеством, занимался опекунскими делами дворян, среди которых были высокопоставленные вельможи, например, И.И. Шувалов, Г.И. Чернышёв, М.Ф. Апраксин, А.Н. Самойлов, Ф.Г. Орлов, И.А. Гагарин, С.Г. Зорич, Е.Я. Мусина-Пушкина-Брюс, фаворитка Павла I Н.А. Колтовская и др.¹ Большинство опек назначалось лично императором, что служило свидетельством его особого расположения и доверия к Гавриилу Романовичу.

Высокородные, но мотоватые и привыкшие вести праздную жизнь, подопечные Державина отличались чудачествами и доставляли своему опекуну много хлопот. Так, граф Григорий Иванович Чернышёв, сын генерал-фельдмаршала Ивана Григорьевича Чернышёва и наследник учреждённого его дядей, одним из фаворитов Екатерины Великой Захаром Григорьевичем Чернышёвым, майората², умудрился растратить всё огромное чернышёвское состояние. К моменту назначения ему опекуном Державина долг этого бонвивана составлял почти 2 млн руб. Благодаря правительственным льготам и стараниям Гавриила Романовича долги были уплачены, в 1806 г. опека с него была снята, а опекаемый великовозрастный повеса даже получал до 75 тыс. в год с управляемой Державиным опеки. Не отставал от него и князь Иван Алексеевич Гагарин, конюшенный двора великой княгини Екатерины Павловны, позже сенатор. Масон и поклонник театрального искусства, он имел много долгов.

Как сообщает видный дореволюционный юрист П.Н. Гуляев, согласно Русской Правде опека в Древней Руси устанавливалась над несовершеннолетними сиротами, вдовами и незамужними девицами. Специальная глава об опеках над малолетними, вдовами и сумасшедшими была введена в Соборное уложение 1649 г. По указу Петра I «О единонаследии» 1714 г. старшие сыновья, которым отдавался приоритет в наследовании имений, должны были содержать своих младших братьев и сестёр до 18 и 17 лет соответственно. В 1719 г. было предписано воеводам и вице-губернаторам наблюдать за дворянскими имениями тех помещиков, которые разорялись вследствие пьянства и разгульного образа жизни. Общее управление над такими имениями возлагалось на родственников беспутных дворян.

В правление Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны запрещалось продавать имения малолетних дворян. Екатерина II в «Наказе» созванной в 1767 г. Уложенной комиссии повелела разработать «Уложение об опеках, устанавливаемых над несовершеннолетними сиротами и безумными». Впервые институт дворянских опек был закреплён в 1775 г. в «Учреждении о губерниях». Он вводился как привилегия и корпоративное право дворян с целью удержать дворянские имения от разорения и упадка. Важной функцией опек была и благотворительность — опекуны должны были заботиться об образовании детей дворян, оставшихся без родителей³.

Согласно этому документу, в каждом губернском и уездном городе создавались дворянские опеки. Виды опек стали разнообразнее: они устанавливались над имениями малолетних сирот, вдов, владениями наследников, не урегулировавших между собой споры, имениями, состоявшими в залоге у банка и платежи по которым не выплачивались, над безумными, расточителями и жестокими помещиками. В период правления Александра I в опеку брались также имения с казёнными недоимками⁴.

В дворянских опеках председательствовали уездные предводители дворянства, рядовой состав образовывали уездный судья и заседатели. Были в составе опек и канцелярские служащие — писцы и протоколисты. Ежегодно дворянские опеки должны были подавать отчёт о своей деятельности в верхний земский суд. Надзор за дворянскими опеками осуществляло наместническое правление. Главной обязанностью дворянских опек было назначение опекунов над имуществом или личностями дворян. Опекунами могли быть родственники, свойственники или посторонние лица, имевшие репутацию честных и порядочных граждан. Нередко кроме опекунов назначались и попечители — лица, которые помогали вдовам и молодым дворянам (с 14 до 21 года) советами, наставлениями, при необходимости выступали от их имени в различных учреждениях. Как правило, опекунами и попечителями становились пожилые дворяне, обладавшие авторитетом. Примерное наставление опекунам и попечителям содержалось в ст. 222 «Учреждения о губерниях» 1775 г. Основной обязанностью опекунов было представление в дворянские опеки приходных и расходных книг по управляемым имениям. Ведение счетов было трудной обязанностью. К тому же опекунам предписывалось не только управлять имениями подопечных, выплачивать долги, но и приумножать их доход, вкладывая деньги, например, в банк под проценты⁵.

Ведение опек было хлопотным и финансово обременительным делом, поэтому дворяне неохотно соглашались брать на себя такую миссию. Опекунство и попечительство было скорее почётным, но не прибыльным занятием — дворянам-опекунам полагалось за это лишь 5% в год («пятикопеечный сбор», как тогда это называли) от доходов опекаемых имений. Естественно, оплата услуг опекунов не была гарантирована, так как сохранять положительный баланс своих подопечных удавалось немногим. Кстати, Державин не взимал с подопечных плату за свои услуги, считая «низким служить своему брату за плату»⁶.

Большой интерес представляет донесение Державина Сенату об управляемых им дворянских опеках⁷ (см. приложение 1, документ № 10а—з) и специально составленная им записка «О дворянских опеках вообще и особливо управляемых сенатором Державиным»⁸ (см. приложение 1, документ № 11а—з), которые он направил императору Александру I и в Сенат по высочайшему распоряжению от 21 мая 1801 г. Из именного указа Сенату следовало, что основной проблемой в деятельности опекунов и попечителей была несвоевременная и не в полном объёме выплата долгов своих подопечных⁹. Ранее считалось, что автором записки об опеках, управляемых Державиным, являлся А.М. Лунин, приятель Гавриила Романовича. По крайне мере, такой вывод делал Я.К. Грот¹⁰. Однако обнаруженный нами черновик письма Державина, адресованного императору Александру Павловичу¹¹ (см. приложение 1, документ № 12), опровергает устоявшееся мнение и позволяет с точностью атрибутировать обе записки, уверенно считая, что их автором был всё же Державин. В письме Державин благодарил нового царя о восстановлении прав Сената и отдельных сенаторов (право свободного и прямого доступа к императору, а не через посредство генерал-прокурора). Сопровождая отчёт о своей общественной деятельности времён царствования Павла, он указывал, что всегда поступал по букве закона, а не «по корыстолюбию», «не уклонялся от платежа справедливых претензий, не учинял притеснений кредиторам». Одним словом — он всегда стремился к общему благу. Опровергая недовольство некоторых кредиторов, Гавриил Романович писал о готовности сложить свои полномочия опекуна и попечителя, ведь столько опек он не просил себе назначать — соглашался на опекунство только «из христианского подвигу делать добро ближнему». Державин приветствовал заинтересованность Александра в развитии института дворянских опек и даже намеревался встретиться с царём лично для обсуждения деталей его записки¹².

В донесении Сенату в июле 1801 г. Державин, ссылаясь на распоряжение нового царя составить отчёты по управляемым им опекам и попечительствам, обращал внимание сенаторов на пробел в законах касательно отчётов по тем опекам и попечительствам, которые учреждались по именному указу императора. Проблема была в том, что они не подчинялись конкретному губернскому правлению как обычные дворянские опеки. Имения вельмож располагались в разных губерниях империи, доходы по ним поступали не только из поместий, но и из Государственного банка и других государственных учреждений. Долги также уплачивались разным лицам. В связи с этим Державин спрашивал Сенат, в какое губернское правление ему отсылать приходно-расходные книги для проверки, ведь до этого не было практики подачи отчётов в Сенат.

Помимо этого, к донесению Державин приложил краткие отчёты-экстракты по текущим на тот период опекам Рославлева, Колтовской, Зорича, попечительствам Чернышёва, Матюшкиной, Голицына. Задавался Державин вопросом о том, как следовало ему поступать с уже ставшими совершеннолетними подопечными-наследниками Матюшкиной, которых он по закону не мог удерживать от новых долгов. Графиня А.А. Матюшкина после смерти своей дочери С.Д. Виельгорской, не доверяя её мужу, графу Ю.М. Виельгорскому, вскоре вторично женившемуся, просила Державина быть попечителем над имениями до совершеннолетия её малолетних внуков. Непонятно было, как поступать с государственными долгами Чернышёва и Зорича¹³.

В записке «О дворянских опеках вообще и особливо управляемых сенатором Державиным» речь шла о необходимости существования в Российском государстве института опек. По словам Державина, опорой монархии являлось именно дворянство, которому власть всегда покровительствовала. Верховные правители поддерживали дворян и охраняли их привилегии. Автор записки приводит примеры из истории: царь Алексей Михайлович запрещал дворянам продавать и закладывать имения, полученные за службу, закрепил порядок преимущественного наследования сыновей перед дочерьми умерших дворян. Пётр Великий принял указ «О единонаследии», запрещавший дробление поместий между многочисленными наследниками и закреплявший майоратный принцип наследования. При Екатерине I и Елизавете Петровне были введены правила, по которым бездетным дворянам разрешалось завещать имения кому-либо из родственников, а имения малолетних детей умерших должников запрещалось продавать без согласия Сената. Эти правила были поддержаны и Екатериной II. Она же ввела право свободного распоряжения благоприобретёнными имениями¹⁴. Державиным особо подчёркивалась роль «Жалованной грамоты дворянству» 1785 г., законодательно оформившей высокий сословный статус дворян и закреплявшей его корпоративные права и социальные привилегии. Тезис о первостепенности дворянского сословия и необходимости государственной его поддержки Державин доказывал событиями французской революции. Беднеющее и слабое дворянство — ненадёжный союзник власти¹⁵.

Для финансовой поддержки первого сословия в России был образован Заёмный банк, однако дворяне набрали слишком много кредитов, что, по подсчётам Державина, грозило увеличением их задолженности государству к середине XIX в. с 1 до 76 млн руб. К тому же из страны незаконно вывозились серебряные монеты, о чём Державин хорошо знал, будучи ранее президентом Коммерц-коллегии. По его мнению, дворянская молодёжь слишком беспечна, неэкономна, доверчива, легко подпадала под влияние корыстолюбцев и мошенников. Молодые дворяне, воспитанные за границей, часто брали в долг у иностранных ростовщиков. Неумелое управление своими имениями их также разоряло. Лишь Екатерина II, по убеждению сенатора, сумела остановить процесс разорения дворянства посредством учреждения института опеки над имениями и личностями нерадивых дворян. Над имениями знатных фамилий по указу императрицы или по их просьбе устанавливалась особая государственная опека и попечительство. Опекун полностью заменял дворян в сделках, ведя управление имениями и счетами лично. Попечитель давал согласие подопечным дворянам на совершение сделок по продаже и залогу своих имений. Эти меры, по свидетельству Державина, обуздали разорение дворян.

Державин, добросовестно исполнявший функции опекуна и попечителя графа Г.И. Чернышёва, сетовал на необоснованные обвинения ряда иностранных кредиторов своего подопечного. Обращаясь к Александру I, он спрашивал правителя о том, каковы, по его мнению, должны были быть полномочия опекунов и попечителей, какими способами они могли защищать интересы своих подопечных в губернских учреждениях, как контролировать недобросовестных попечителей, умножавших долги своих подопечных, и, наконец, как выплачивать долги опекаемых лиц, если стоимость имения меньше, чем сумма долгов¹⁶. О высокой степени ответственности за вверенные опеки говорит и то, что Державин принимал участие в судьбе детей-сирот своих подопечных, заботясь об их наилучшем устройстве в жизни. Так, в письме к директору морского кадетского корпуса Л.И. Голенищеву-Кутузову в феврале 1800 г. он просил принять на обучение детей покойного сенатора, своего друга П.Г. Лазарева¹⁷.

О смелом обращении ещё к императору Павлу I о задолженности Чернышёва Державин упоминал в своих «Записках». Он сообщал, что у Чернышёва были большие долги, многие из которых были сомнительны. В итоге Павел разрешил Чернышёву заплатить государственные долги в рассрочку на восемь лет, оспоримые частные долговые претензии кредиторов передать на рассмотрение в суд¹⁸.

Среди архивных дел фондов РГИА мы также обнаружили ранее нигде не упоминавшуюся записку Державина «О ссудах денег дворянам по предъявительным свидетельствам»¹⁹ (см. приложение 1, документ № 13а—в). Её текст написан писарским почерком, а заголовок приписан собственноручно автором. Даты под запиской нет, но из содержания можно установить, что её составление относится к периоду 1801 г. в связи с подготовкой отчёта по дворянским опекам. Ведь одним из болезненных вопросов дворянских опек были многочисленные долги привилегированного сословия. Державин, будучи одним из авторов Банкротского устава 1800 г., хорошо был знаком с этой проблемой.

Ещё по указу Елизаветы Петровны в 1754 г. с целью предотвращения разорения дворян были созданы Дворянские заёмные банки в Москве и Петербурге, находившиеся в ведении Сената. Их основной задачей была выдача ипотечных и коммерческих кредитов, носивших сословный характер. Эффективность банков была невысока, так как ссуды выдавались бесконтрольно, зачастую без залогов, без счетоводческого сопровождения. Их деятельность больше походила на работу кассы взаимопомощи.

В царствование Екатерины II в 1786 г. оба банка были преобразованы: Дворянский банк в Петербурге в Государственный Заёмный банк, а Дворянский банк в Москве — в Ассигнационный банк. Они превратились из сословных банков в государственные, но служившие интересам дворянского сословия. Их деятельность осталась прежней — выдача ипотечных кредитов с низкой кредитной ставкой. Такое кредитование было малоприбыльным, долг к 1812 г. составил до 75 млн руб., поэтому они были ликвидированы²⁰.

По мнению историка В.В. Морозана, государство финансово покровительствовало дворянскому землевладению, способствовало сохранению его социально-экономических позиций в экономике. Дворянство в большинстве случаев использовало заимствованные средства непроизводительно, обрекая себя на неизбежное разорение. Имея узкий круг объектов ссудного обеспечения (промышленные предприятия, жилые и торговые здания, векселя, земли), правительство отдавало предпочтение земельной собственности как более надёжному объекту залога. Ведь слабое развитие товарно-денежных отношений и промышленного производства делали остальные объекты залога неликвидными. Такая кредитная политика Российского государства не была оригинальна: подобной схемы придерживались ведущие страны Европы того времени.

Сосредоточившись на ипотечном кредитовании, правительство не занималось филантропической деятельностью в пользу помещиков, преследуя интересы государства, в связи с чем в отношении возврата заимствованных средств оно было непреклонно. Хотя были и исключения. В целом отношение правительства к дворянам-должникам было взвешенным: власть, объективно оценивая платёжеспособность должников, неоднократно шла на реструктуризацию их долгов. Такое гибкое отношение объяснялось необходимостью сохранения сложившейся системы поземельных отношений в империи. При узком круге потенциальных покупателей и трудностях при реализации имущества заёмщика даже отчуждение земельной собственности не решало проблему возврата выданных ссуд²¹.

В начале своей записки Державин ссылается на закон, в котором указывались случаи прощения долга: неумышленное банкротство, недобросовестность залогодателей и пр. В таких случаях должника следовало простить по «христианской заповеди». Однако в случае появления у должника в период рассмотрения судом претензий к нему кредиторов имущества, полученного им в порядке наследования, дарения, а также иной прибыли, требования кредиторов должны были быть удовлетворены. Если выяснялось, что заимодавец умышленно вводил заёмщика в долги, чтобы завладеть его имуществом, то он признавался мошенником, и с ним следовало поступать «по всей строгости закона».

Основной проблемой дворянских долгов было их превышение стоимости имений дворян, поэтому Державин предлагал сдерживать дворянство и чиновничество в «скоропостижных затруднительных займах» посредством запрета выдачи векселей при заключении заёмных сделок. Векселя, по мнению Державина, были больше востребованы в торговой практике, где оборот денежных средств был динамичнее, чем в бытовой среде помещиков. Для повышения гарантий надлежащего исполнения обязательств по ссудным сделкам он предлагал оформлять их крепостным порядком, т. е. письменным образом с обязательной регистрацией в специальных государственных учреждениях. Векселя допускалось выдавать, по проекту сенатора, лишь в исключительных случаях, подпадавших под действие вексельного права. И то взимаемый процент с кредита не должен был превышать 10%.

В случаях крайней необходимости займов в местностях, где отсутствуют государственные учреждения для составления крепостных сделок, Державин предлагал подтверждать факт выдачи денег взаймы расписками. Они для оплаты должны были в последующем представляться в суд. Если сумма займа была небольшой, то взыскание производилось частным образом, без обращения в суд. Расписки на мелкие суммы, выданные на одно лицо, но в разное время, для удобства расчётов он предлагал объединять. При выдаче крупных сумм взаймы Державин советовал заимодавцам быть осторожными и осмотрительными.

Главное предложение Державина для упорядочения долговых обязательств в дворянской среде состояло в закреплении институтов залога и поручительства. Он предлагал, чтобы дворяне и чиновники носили при себе свидетельства на своё недвижимое имущество, а при отсутствии собственности заранее оформляли договор поручительства на определённую сумму у платёжеспособных и уважаемых людей. В свою очередь, кредиторы должны были письменно свидетельствовать о том, что при выдаче ссуды они ознакомились с этими документами. Это, по мнению Державина, стало бы удерживающим фактором в совершении дворянами долгов, превышавших стоимость их имений, и одновременно сократило бы случаи безнадёжных и неоплатных долгов. В случае если заимодавцы не потребовали с заёмщиков свидетельств на собственность и поручительств за них, то в последующем они лишались права объявлять своих должников умышленными банкротами.

Таким образом, озабоченность Державина дворянскими опеками была понятна: он долгое время занимался этой почётной и хлопотной обязанностью удерживать знатные дворянские роды от мотовства и обнищания. Зачастую ему приходилось тратить и свои средства для покрытия долгов и обучения малолетних наследников. В записке об опеках Державин обозначил для императора проблемные места, требовавшие законодательного урегулирования. Прежде всего, это были вопросы контроля над опекунами и попечителями с целью предотвращения с их стороны злоупотреблений, а также, что явно просматривается из державинской записки, проблема повышения престижа этой общественно-корпоративной деятельности.

В связи с попечительством и опекунством стояла и проблема возрастания задолженности дворянства. Державин вполне разумно предлагал экономическими и законодательными инструментами сдерживать дворян в мотовстве, повысить гарантии прав заимодавцев и третьих лиц, усовершенствовать институт залога и поручительства. Так, в общем, христиански направленная деятельность по опекам и попечительствам инициировала у Державина вполне практичные предложения.

Примечания

1. Грот Я.К. Жизнь Державина по его сочинениям и письмам и по историческим документам. СПб., 1880. С. 721—722.

2. Майорат — это порядок наследования недвижимого имущества (прежде всего земельной собственности), при котором оно целиком переходит к старшему в роде или семье. Позже так стали называться сами майоратные имения.

3. Шахов В.В. Опека и благотворительность как средство укрепления дворянского сословия во второй половине XVIII — начале XX вв. (на материалах Центрального Черноземья) // Российское дворянство (XII — начало XX вв.): актуальные проблемы исторического исследования: сб. мат-лов конф. «Опора престола: дворянство в истории России» 3—5 мая 2007 г. / отв. ред. И.Б. Михайлов и др. СПб., 2008. С. 100—110.

4. Гуляев П.Н. Об опеках, учреждаемых на основании узаконений над имениями дворян и градских жителей. СПб., 1831. С. I—V.

5. Полное собрание законов Российской империи: в 45 т. Т. XX. 1775—1780 гг. СПб., 1830, № 14 392.

6. Записки Г.Р. Державина... М., 1860. С. 395.

7. РГИА. Ф. 1400. Оп. 1. Д. 734. Л. 1—4 об.

8. Там же. Л. 12—15 об.

9. ПСЗ-1. Т. XXVI. 1800—1801 гг. № 19 881.

10. Грот Я.К. Жизнь Державина... СПб., 1880. С. 724.

11. РГИА. Ф. 1400. Оп. 1. Д. 734. Л. 19.

12. Там же. Л. 17—19.

13. РГИА. Ф. 1400. Оп. 1. Д. 734. Л. 1—4 об.

14. Благоприобретённое имущество — разновидность дворянского недвижимого имущества. В отличие от родового оно было личным (полученным в порядке дара, купленным и пр.), а не унаследованным от своего рода. Его владелец имел право самостоятельно им распоряжаться по своему усмотрению, в то время как родовое имение он мог только завещать или подарить близкому кругу родственников, указанных в законе.

15. РГИА. Ф. 1400. Оп. 1. Д. 734. Л. 12—12 об.

16. РГИА. Ф. 1400. Оп. 1. Д. 734. Л. 13—15 об.

17. РГИА. Ф. 1374. Оп. 3. Д. 2537. Л. 1—19.

18. Записки Г.Р. Державина... М., 1860. С. 396.

19. РГИА. Ф. 1400. Оп. 1. Д. 734. Л. 20—21.

20. Финогенова О.Е. Законодательное регулирование банковской деятельности в России (первая половина XVIII — начало XX в.): автореф. дис. ... докт. юрид. наук. Саратов, 2004. С. 24—25.

21. Морозан В.В. История банковского дела в России (второй половины XVIII — первой половины XIX вв.): автореф. дис. ... докт. ист. наук. СПб., 2001. С. 27—28.