Служба в межевом департаменте Сената

И вот теперь, после довольно подробного анализа государственной политики нового царя, взаимоотношений Державина и Павла, отношения к масонству, интерес пытливого и искушённого читателя будет вознаграждён изложением редчайшей информации о непосредственной деятельности Державина в пятом межевом департаменте Сената. До настоящего момента эта сторона деятельности Державина не раскрывалась ни в дореволюционной, ни в советской и постсоветской литературе. О ней упоминалось очень бегло, лишь для иллюстрации «задвинутости» Державина в карьерном плане. Между тем в архивохранилище РГАДА сохранились буквально в девственном состоянии журналы заседаний межевого департамента в годы работы в нём Державина. Они именовались тогда «мемориями» и состояли из экстрактов, т. е. кратких докладов по рассматриваемым судебным делам. Тяжбы касались вопросов межевания земель.

Перед собой мы, конечно, не ставили задачу сплошного изучения всех меморий с участием Державина — их за три с небольшим года набралось довольно много. К тому же, как нам представляется, их анализ должен стать предметом самостоятельного изучения дореволюционной истории судебных учреждений России, практики рассмотрения земельных споров и т. д. Не имея специальных познаний и подготовки в этом узкопрофессиональном вопросе, читателям будет сложно воспринимать судебную статистику и аналитику конца 1790-х — начала 1800-х гг. Нам же для создания целостного портрета Державина-государственника в период правления Павла I вполне было достаточно ознакомиться с выборками из данных меморий. Тем более, что и эти сюжеты содержательно насыщены.

В качестве примеров мы проанализировали 24 мемории межевого департамента Сената с конца января по начала февраля 1797 г.¹ и 22 мемории — с мая по июнь 1799 г.² Естественно, наше внимание было уделено только тем заседаниям, на которых присутствовал Гавриил Романович. Таковых заседаний по двум периодам оказалось девять. Как мы заметили, протоколы заседаний с участием Державина всегда были более объёмными, чем протоколы заседаний, на которых его не было. Может быть, это совпадение, но думается, что Державин со своим основательным подходом ко всему инициировал рассмотрение дел по всем правилам закона и установленным делопроизводственным инструкциям.

Участие в заседаниях межевого департамента в 1797 г.

В течение одной недели января 1797 г. (в понедельник 19-го, среду 21-го, четверг 22-го, пятницу 23-го и понедельник 26 января) Державин присутствовал в департаменте при рассмотрении следующих судебных дел и прошений. В понедельник 19 января совместно с коллегами-сенаторами П.П. Тарбеевым, И.Ф. Липгардом и С.А. Неплюевым Державин с восьми утра (немаловажная деталь: в восемь часов приехали Тарбеев и Державин, а Липгард и Неплюев — в девять часов) до двух часов дня рассмотрели и вынесли решения по трём делам. Во-первых, приняли в производство апелляционную жалобу майора Дмитрия Мансурова на запрет пензенской межевой конторы во въезде ему в Засурский лес Пензенской губернии, а также жалобу купцов и мещан г. Пензы и пахотных солдат Конной, Пешей, Стародрагунской, Новодрагунской и Черкасской слобод на незаконное (по документам эти участки не значились), по их мнению, отмежевание межевой конторой «немалого числа десятин» леса от их части Засурского леса подполковнице Ермолаевой.

Во-вторых, в земельном споре вдовы капитан-поручика Д.Ю. Урусова А.Н. Урусовой с помещиком д. Наволоки Холмского уезда Псковской губернии асессором Карамышевым вдова просила пересмотреть план размежевания с ним от 1792 г. По этому делу от имени генерал-прокурора Сената и одновременно главного директора Ассигнационного банка А.Б. Куракина выступил обер-прокурор В.И. Нелидов, который предписал местной межевой канцелярии выслать на утверждение Сената планы размежевания. Дело было в том, что по указу Сената ещё от 19 мая 1781 г. уездные и губернские власти должны были обеспечить прирезку выгонов к городам, составить и выслать в Межевую экспедицию Сената кадастровые планы. В тех местностях, где они не были ещё утверждены, но межевые конторы выделяли выгоны к городским поселениям, возникали подобные спорные ситуации. В связи с чем основной укор Сената местным межевым конторам состоял в необходимости своевременно и правильно выполнять сенатские узаконения.

В-третьих, по заявлению поручика Семёновского полка Ивана Ливена о выдаче его матери копии решения Межевой экспедиции Сената от 1796 г. по совместному с тайным советником Н.Б. Юсуповым межевому спору с экономическими крестьянами Костромской губернии сенаторы вынесли удовлетворительное решение³.

В среду 21 января на заседание, как следует из журнала, первым в половине восьмого утра вновь прибыл Державин, в восемь прибыли П.П. Тарбеев и И.Ф. Липгард, в начале девятого приехал князь А.А. Долгоруков. Вновь целый рабочий день (до двух часов дня сенаторы работали в департаменте, далее они продолжали обсуждение дел на общем сенатском собрании) сенаторы рассматривали дело Мансурова, купцов, мещан г. Пензы и пахотных солдат Пензенской губернии по жалобе их на действия местной межевой конторы. Выяснились дополнительные сведения: от солдатского леса были отмежёваны части не только в пользу подполковницы Ермолаевой, но и подполковника Зыкова; поверенный от пахотных солдат межевого плана не подписывал. Межевой департамент указал пензенской межевой конторе при проведении межевых мероприятий осуществлять сверку планов с наличными пространствами земли и иных угодий. Ведь, как следовало из материалов дела, она отмежевала помещикам урочища, не значившиеся по планам. В итоге это судебное дело было перенесено на следующий день⁴.

На четверговое заседание 22 января прибыли И.Ф. Липгард, С.А. Неплюев, князь А.А. Долгоруков и Державин. Время приезда и работы заседания было то же. В этом собрании наконец-то было решено дело Мансурова и прочих по поводу Засурского леса. Департамент постановил отменить решение пензенской межевой конторы об отмежевании части этого леса подполковнику Зыкову и подполковнице Ермолаевой, так как по предъявленным от них крепостям (документам на недвижимое имущество) следовало, что эти участки леса им не принадлежали. Сенаторы также отказали купцам, мещанам и пахотным солдатам в праве на лес, так как по документам он им тоже не принадлежал. По межевым планам лес был в распоряжении экономических крестьян близлежащих сёл Селексы и Чемодановки, однако и им в праве пользования казённым лесом было отказано. В итоге все три спорных лесных участка были примежёваны к казённому Засурскому лесу. Да ещё межевым учреждениям было вынесено предписание впредь лучше смотреть за казёнными территориями, охраняя от незаконных захватов и въездов. Решение без веского права не отдавать в распоряжение частных лиц казённый лес сенаторы обосновали ценностью для государства необходимых для кораблестроения видов деревьев, о чём было принято 18 ноября 1796 г. указание императора. В связи с этим департамент приказал Пензенскому наместничеству сообщить Адмиралтейской коллегии о наличии корабельных деревьев в Засурском лесу. (По смыслу и тону принятого решения явно слышится голос Державина, дотошного, в хорошем смысле, и ответственного работника любого ведомства.)

В том же заседании приступили к слушанию апелляционной жалобы вдовы генерал-майора Ф.М. Толстова Н.Ф. Толстовой по поводу неправомерного размежевания её сельца Семендяева Курской губернии и деревни Семендяевой иных помещиков, расположенных в смежной Орловской губернии. Эту жалобу сенаторы предложили рассмотреть по существу на следующем собрании⁵.

В пятницу 23 января сенаторы в том же четверговом составе вместе с прибывшим П.П. Тарбеевым выяснили, что прирезанные к деревне Семендяевой 653 дес. были недостающими, поэтому единогласно утвердили решение о закреплении между тяжущимися сторонами этой межи. Далее чиновники прослушали рапорт Военной коллегии о переводе С. Беленихина из псковской межевой конторы в провиантский штат генерал-провиантмейстера Провиантской конторы (ведомство занималось организацией продовольственного снабжения войск). Они предписали межевой конторе выдать Беленихину его послужной список, взять с него реверс⁶ и отпустить для отбытия к новому месту службы. По рапорту Главной провиантской канцелярии, действовавшей по указанию Военной коллегии, сенаторы утвердили решение о высылке ей из псковской межевой конторы сведений о службе Беленихина.

В том же заседании сенаторы рассмотрели апелляционную жалобу по спору о землях Александровской слободы Орловской губернии помещиков Льва и Ивана Целыковских и однодворцев. Сенаторы департамента предписали выслать из орловской межевой конторы жалобу однодворцев, составленную их поверенными из г. Ельца Железновым, Корастениным и Курьевым.

По просьбе Харьковского наместничества о присылке к ним нового уездного землемера взамен умершего сенаторы утвердили в этой должности местного землемера Драгомина. Были рассмотрены вопросы назначения в Новгородскую губернию представленных кандидатов на должности землемеров и их помощников.

Последним сенаторы приняли в апелляционное производство дело о земельном споре между помещиками Тверской губернии Никифоровым, Кудрявцевым и малолетней девицей Кузнецовой, с одной стороны, и титулярным советником Ланиным — с другой. Несмотря на то, что ещё не истёк годовой срок с момента первого рассмотрения этого дела, они, по указанию Сената, приняли его к рассмотрению вторично⁷.

В понедельник 26 января Державин совместно с коллегами П.П. Тарбеевым, И.Ф. Липгардом, С.А. Неплюевым, князем А.А. Долгоруковым рассмотрели земельный спор между владельцами д. Ворсиной Вологодской губернии вдовой тайного советника И.И. Юшкова А.П. Юшковой и её сыном П. Юшковым и владельцем д. Яковлевой майором П. Черединым. Апелляторам Юшковым было отказано в удовлетворении иска, так как они в качестве доказательств своего законного права на владение частью Повёрстного леса не представили необходимых бумаг, в то время как П. Чередин предъявил верные документы на спорный участок того леса.

Далее сенаторы занимались кадровыми вопросами: утвердили на вакантные должности канцеляристов межевого департамента Сената Семёна Короткова и Капитона Кирилова, последний до этого служил в Камер-конторе, на должность помощника землемера — Ивана Солодовникова. По распоряжению Сената губернские власти должны были выслать на утверждение в межевой департамент карты губерний. В итоге сенаторы рассмотрели и передали в чертёжную присланные карты Тобольской и Архангельской губерний⁸.

Участие в заседаниях межевого департамента в 1799 г.

Судя по сохранившимся журналам-мемориям за май 1799 г. (см. приложение 1, документ № 4а—б), Державин присутствовал на четырёх заседаниях: 6-го — в пятницу, 11-го — в среду, 12-го — в четверг, 23-го — в понедельник. Объёмы протоколов собраний стали значительно больше по сравнению с позапрошлым годом, так как количество рассматриваемых дел увеличилось. Неизменно лишь осталось раннее прибытие Державина на службу — всегда к открытию работы собрания.

На заседании 6 мая вместе с Гавриилом Романовичем присутствовали П.А. Шепелев, А.В. Алябьев и П.П. Тарбеев. Сенаторы рассмотрели резолюцию Сената по делу мурз Урусовых из Астраханской губернии и сенатора Бекетова, а также копию определения от 29 апреля 1799 г. второго департамента Сената по этому делу. Жалоба первых состояла в неправомерном, по их мнению, отмежевании от их владений земель в пользу Бекетова. Свою жалобу они подавали ещё в царствование Екатерины II. Сенаторы велели астраханской межевой канцелярии выслать им сведения, не производил ли тамошний генерал-губернатор граф Гудович раздачу земель во владение разным лицам, а также просили Экспедицию государственного хозяйства, опекунства иностранных и сельского домоводства сообщить, не было ли дано распоряжение выделить в 1770 г. из части земель, отведённых в губернии под шёлкопрядильный завод, какого-либо заведения и шёлкового производства покойному генерал-поручику, сенатору Бекетову⁹.

Во-вторых, сенаторы изучили рапорт псковской палаты суда и расправы об апелляции губернского землемера Максимова к уездным землемерам Глотову и Траханилову, а также о взыскании с Максимова штрафа за незаконное использование гербовой бумаги и печатных бланков на оплату пошлин. Причём это дело в оригинале так и не дошло до Сената, так как суд требовал с Максимова оплатить почтовые расходы на его пересылку, на что губернский землемер заявлял о нехватке у него на это денег. В силу того, что Максимов отказался платить штраф за использование гербовой бумаги и пошлинных бланков, суд постановил удержать ту сумму из его жалованья через казённую палату, выдававшую ему зарплату. Межевой департамент постановил удержать через местный суд из жалования Максимова ещё и почтовые расходы на отправку дела в Сенат, чтобы его рассмотреть по существу¹⁰.

В-третьих, на том заседании сенаторы выслушали рапорт от Санкт-Петербургского губернского правления о том, что оно через военного губернатора П.А. фон дер Палена доставит по указу Сената сведения, действительно ли обер-камергер и сенатор Шереметьев выделил из своего имения Сандырей к г. Коломне выгон. Эти сведения по указу от 2 июля 1797 г. должны были регулярно сообщаться губернскими властями в межевой департамент¹¹.

Четвёртым по очереди было прошение находившегося в свите при императоре полковника флота Киселёва призвать к ответу Ярославское губернское правление, межевую контору с канцелярией и уездного землемера за неправильное отмежевание луга к его деревням — Поповской и Чевской. Как следовало из его прошения, он получил те деревни в 200 душ крестьян в Рыбинском уезде Ярославской губернии по именному указу Павла I от 5 апреля 1797 г. При вступлении во владение им было с досадой обнаружено несоответствие между наличной площадью луга и той, что зафиксирована в межевой книге по итогам Генерального межевания в 1787 г. К тому же и межа оказалась не в том месте, где она должна была быть по тому межевому плану, да и границы владения не были очерчены межевыми знаками.

В связи с этим Киселёв обратился в губернское правление с просьбой, чтобы оно предписало уездному землемеру освидетельствовать участок луга на месте и прирезать недостающее его количество, а тех, кто нарушил межу и убрал межевые обозначения, наказать по закону. Губернское правление поручило рыбинскому уездному земскому суду и землемеру Балакиревскому изучить дело на месте. Землемер произвёл замеры на месте и составил новый план, отправив его на рассмотрение в межевую канцелярию. Межевая контора затребовала из архива чертёжной части Сената подлинный исходный план того луга. Архивный отдел выслал ей копии с межевых книг 11 и 12 сентября 1777 г. Причём, как оказалось, межевой план, составленный землемером графа Толстова 12 сентября, и план, составленный его помощником 11 сентября, кардинально отличались друг от друга. В итоге межевая контора утвердила межевой план Жукова, по которому площадь луга по бумагам составляла всего 7 дес., и предписала оставить у Киселёва то количество, какое показал в своём плане Балакиревский. Такое решение контора мотивировала тем, что, во-первых, владельцы сами должны следить за наличным и документарным количеством своих угодий (это был прямой укор таким, как Киселёв), во-вторых, граф Толстов и его потомки никогда не подавали жалоб на неправильные обмеры при Генеральном межевании. Межевая канцелярия без объяснения не выдала копию с этого решения поверенному Киселёва. Директор экономии же приказал выборному от крестьян деревни Поповской прирезать недостающее количество луга.

Сенаторы постановили отправить представленные заявителем копии с межевой книги и оригиналы межевых планов 1777 и 1799 гг. в чертёжную межевого департамента Сената для освидетельствования, после чего выслать Ярославскому губернскому правлению правильные планы на тот луг и предписать рыбинскому земскому суду совместно с губернским и уездным землемерами сличить на месте наличие межевых знаков. Если окажется, что фактические знаки соответствуют границам по плану, то оставить всё без изменений, тем более, что бывшие владельцы в отведённое законом время жалоб не подавали; если окажется, что знаки уничтожены, то провести следствие, установить, кто уничтожил межевые знаки и присвоил покосы. В последнем случае сенаторы приказали прирезать к деревне Киселёва должное количество луга и выдать ему под расписку подлинные выписки из межевых книги и планов¹².

В-пятых, сенаторы рассмотрели прошение капитана Ладыженского и корнета Толбузина из Тверской губернии. Суть их жалобы состояла в том, что межевая контора вначале вынесла решение о прирезке к их сельцу и деревни Локотцы пустоши из бывшей деревни Дубок. Однако прибывший для исполнения межевания землемер Лавров сообщил помещикам, что пустошь Дубок со всеми землями, озером и лесом отходила к помещику Козину и вдове Пущиной. Однако по писцовым книгам Козин и Пущина прав на эти участки не имели. Ладыженский и Толбузин, естественно, видя, что такая нарезка по плану чертёжной не соответствует ни межевой инструкции, ни решению межевой конторы, подали в межевой департамент Сената апелляционную жалобу. Они просили пересмотреть то размежевание и до вынесения решения разрешить им пользоваться их уже отрезанными к тому времени угодьями.

Сенаторы на основе присланных из тверской межевой канцелярии планов нарезки угодий не усмотрели, на сколько произведённое межевание отступило от первоначальных планов конторы. В связи с этим они приказали межевой конторе выслать в Сенат объяснения. Просьбу Ладыженского и Толбузина о разрешении им пользоваться отрезанными угодьями по старому праву владения до вынесения решения Сената чиновники решили отклонить, так как претензия о неправильности межевания поступила позже отведённого межевой инструкцией срока (спорная нарезка земель была проведена в ноябре 1796 г., межи установлены в сентябре 1797 г., апелляционная жалоба поступила в Сенат только в октябре 1797 г.). В итоге дело было перенесено на дальнейшее рассмотрение по существу¹³.

Последним сенаторы изучили выписки по делу об отмежевании к сельцу Отраде и деревне Хохловке Саратовской губернии принадлежавших генерал-поручику Бекетову казённых земель по 15 дес. на крестьянскую душу мужского пола; а также по делу о присвоении жителями г. Астрахани части земель, отведённых сенатору Попову. Эти дела предложено было перенести на следующее заседание¹⁴.

В заседании 11 мая участвовали Державин, А.В. Алябьев, П.А. Шепелев и П.П. Тарбеев. Первым делом сенаторы ознакомились с указом Павла I от 5 мая 1799 г. о пожаловании гофмейстеру¹⁵ двора великой княжны Александры Павловны Гурьеву в вечное и потомственное владение 10 тыс. дес. земли. Чиновники направили Гурьеву письмо с предложением самому выбрать губернию, в которой тот желал получить пожалованный земельный участок, о чём ему следовало сообщить в межевой департамент Сената для подготовки жалованной грамоты на имение¹⁶.

Далее сенаторы рассмотрели рапорт генерал-губернатора Саратовского и Кавказского наместничества генерал-поручика Черткова, в котором на утверждение межевого департамента высылались межевые планы отмежёванных к сельцу Отраде и деревне Хохловке умершего генерал-поручика Бекетова казённых земель в Царицынском уезде по 15 дес. на 500 душ м. п. Эти земли были прирезаны к его владениям в 1788 г. по рескрипту 1785 г., и право на них подтверждено Павлом I в 1797 г. Наследница Бекетова статская советница Смирнова просила выдать ей межевые книги и планы на те земли, доставшиеся ей по завещанию, а также справку из второго департамента Сената о присвоении жителями соседнего города Царицына рыбных ловель Бекетова. Сенаторы утвердили за Смирновой её право владения теми землями, если завещание действительно составлено по закону (явно державинская оговорка), велели саратовской межевой конторе провести межу по границе с имением тайного советника, сенатора Попова (межа не была проведена ещё с 1788 г.!), выдать заявительнице межевые планы, а их копии отослать в департамент. Относительно незаконного пользования бекетовскими рыбными ловлями купцами г. Царицына, сенаторы передали это дело на дальнейшее рассмотрение второго департамента, так как он им уже занимался¹⁷.

Третьим в программе заседания шло рассмотрение переданного из второго департамента донесения из Тамбовской казённой палаты о нарезке генерал-лейтенанту и военному губернатору г. Риги Х.И. Бенкендорфу (отцу А.Х. Бенкендорфа, будущего шефа жандармов и сподвижника Николая I) в селе Сосновке Моршанского уезда 15 тыс. дес. земли на 1 тыс. крестьян, так как по пропорции на 1 душу м. п. выделялось по 15 дес. Суть дела заключалась в том, что Бенкендорф желал, чтобы выделенные ему в Тамбовской губернии земли располагались компактно, однако добиться этого тамбовской межевой конторе было трудно — рядом уже были имения других помещиков. Бенкендорфу уже было выделено 6 602 дес. 744 саж. в Козловском уезде и 500 дес. Челнавского въезжего леса в Моршанском уезде, не доставало ещё 10 226 дес. 1222 саж. Тамбовская казённая палата просила разрешения межевого департамента недостающее количество десятин земли восполнить за счёт части казённых земель Тамбовского уезда, находившихся в обороте помещиков Писарева и Лунина и оставшихся после раздачи князю Голицыну, камергерше Ланской и советнику Полетике. Предполагаемый к отдаче Бенкендорфу участок располагался в границах д. Малышёвки, рек Пласкуши и Берёзовки, д. Лихачёвской Пласкуши. Сенаторы ответствовали: выдать из казённых земель означенный участок недостающих десятин земли, если он не находился в ведомственной подчинённости Адмиралтейской коллегии¹⁸.

Потом сенаторы решили кадровый вопрос: просьбу директора чертёжной статского советника Суботина — на место умершего в санкт-петербургском сухопутном госпитале чертёжника, рядового инвалидной части Минаева прислать другого — переадресовали в Военную коллегию¹⁹.

Затем сенаторы изучили дело о самовольных порубках в воронежских лесах. Согласно рапорту из Адмиралтейской коллегии, составленному на основе донесений от форштмейстера (т. е. лесничего) Воронежской губернии Ознобишина, в губернии из леса, отведённого для казённого кораблестроения, большая часть ценных корабельных сосен была порублена как помещиками, так и государственными крестьянами, что делало этот участок леса малоценным для нужд государственного судостроения. Адмиралтейская коллегия обратилась к воронежскому губернатору с тем, чтобы он тот факт расследовал и сообщил о его результатах, не допуская вывозку срубленных деревьев, с последующей передачей срубленных брёвен в казённое ведомство. Согласно обер-форштмейстерской инструкции от 12 марта 1798 г. необходимо было провести размежевание в казённых лесах совместного с дворянством пользования, да так, чтобы казённые участки леса оказывались ближе к рекам. В тех местностях, где Генеральное межевание завершено, но казённые леса оставались в совместном пользовании с помещиками, губернаторам предписывалось осуществить такое размежевание. В связи с чем Адмиралтейская коллегия просила Сенат содействовать в упредительном её информировании о том, какие части лесов уже принадлежат помещикам и какие после размежевания отойдут казне (это была 1/5 часть лесов, шедшая в заказные рощи), с тем, чтобы помещики не успели вырубить ценные для кораблестроения деревья. До завершения межевания, как считала коллегия, необходимо было, чтобы только форштмейстер выдавал помещикам разрешение на рубку леса и лишь для домашнего обихода, а не на продажу, сохраняя в целостности годные для судостроения деревья.

Межевой департамент в ответ предписал всем губернским правлениям через уездные суды собрать с помещиков, имевших общее с казной право владения лесом, сведения о том, какие из их селений граничили с общими лесами, сколько им принадлежало десятин леса по документам и фактически проведённым межеваниям. На основе этих данных губернские правления должны были рассчитать примерные пропорции будущего межевания казённых и владельческих лесов, затем через нижние земские суды совместно с землемерами и форштмейстерами провести раздел леса на местности так, чтобы каждая сторона знала, где и сколько ей принадлежит леса. После такого полюбовного раздела следовало составить планы и выслать их обер-форштмейстерам и в Сенат. Для того, чтобы помещики не рубили лес на продажу, губернским властям поручалось через нижние земские суды следить за сохранностью лесов, особенно корабельных видов деревьев, разрешая помещикам рубить лес только для домашних нужд²⁰.

Последней сенаторы рассмотрели жалобу подпоручика Данилова от 21 марта 1799 г. о неправомерных действиях орловской межевой конторы и канцелярии по размежеванию его деревень с однодворцами Стрелецкой и Пушкарской слобод. Контора, не беря во внимание несогласие Данилова и неосведомлённость о её решении его соседей-однодворцев (т. е. в одностороннем порядке), приняла решение о проведении межевания и направила для осуществления межевых работ землемера из г. Орла. Межевую канцелярию не остановила и апелляционная жалоба однодворцев, ей направленная. Данилов просил межевой департамент Сената приостановить исполнение неправильного размежевания, истребовать из орловской межевой канцелярии бумаги по этому делу, вызвать представителей однодворцев и дать распоряжение заново провести межевание.

Сенаторы, рассмотрев присланную жалобу и сопроводительные документы, установили, что подписей однодворцев под актом размежевания действительно не было, время для обжалования этого решения не истекло, поэтому приняли дело к производству. Орловской межевой конторе поручили приостановить исполнение своего решения по межеванию в с. Георгиевском Елецкого уезда, а если оно уже было проведено, то уничтожить межи и вернуть границу в исходное положение. Орловской казённой палате сенаторы предписывали выслать в Сенат копию утверждённого ею решения межевой конторы с подписями уведомленных в том однодворцев²¹.

В том же составе сенаторы встретились на заседании 12 мая, которое выдалось довольно насыщенным: они рассмотрели и приняли решение по одиннадцати делам. Вначале чиновники изучили записку Экспедиции государственного хозяйства, опекунства иностранных и сельского домоводства с приложенными копиями рапортов директора Новороссийской колонии шихтмейстера²² Бригонци, местного губернатора тайного советника Селецкого и письма коллежского советника Баскакова по поводу размежевания, проведённого новороссийской межевой конторой. Однако сенаторы ввиду неясности сути прошения отправили записку обратно в ту контору с поручением разобраться по существу просьбы заявителей²³.

Далее сенаторы передали на рассмотрение в Герольдмейстерскую контору предложение Санкт-Петербургского губернского правления о награждении уездного землемера Булаева, с 1792 г. находящегося в должности губернского секретаря, следующим чином — «по усердию и редкости к службе и по хорошему поведению». Подготовленное ею представление в последующем должно было быть утверждено на общем собрании в Сенате²⁴.

По сообщению Пермской казённой палаты следовало, что ею не были выполнены указания Сената от 12 ноября 1797 г. и 21 января 1798 г. о составлении и направлении ему ведомости о казённых землях в губернии, так как необходимые для подготовки ведомости сведения по Владимирской, Казанской и Вятской уездным казённым палатам не были вовремя доставлены губернским землемером. Последним не были составлены и межевые планы. Губернская казённая палата неоднократно в течение весны-лета 1798 г. направляла в Пермское губернское правление, в подчинении которого находился губернский землемер, предписания выполнить данное распоряжение. Для переписки с инстанциями казённая палата затратила выделенные ей из сенатского казначейства 73 руб. 73 коп. В итоге сенаторы пришли к выводу о том, что губернское правление виновно в задержке требуемой ведомости от казённой палаты, поэтому предписали ему направить в Сенат объяснительный рапорт, а казённой палате — после получения межевых планов от губернского землемера — подготовить и отослать в Сенат ведомость о казённых землях Пермской губернии, потраченные ею суммы на курьерские расходы признали обоснованными и засчитали в выделенную для подготовки ведомости общую сумму²⁵.

По представлению вятского губернатора действительного тайного советника Тютчева на открывшуюся в казанской межевой конторе вакантную должность уездного землемера был назначен помощник землемера Корельский. Сенаторы также удовлетворили просьбу губернатора о награждении за добросовестную службу следующими чинами уездных землемеров Колесниковых, которые были пропущены при награждении, так как города Костромской губернии, в которых они ранее служили землемерами, были ликвидированы, и когда они прибыли к новому месту службы в Вятскую губернию, не успели попасть в списки на награждение чинами, так как те уже были отосланы в Сенат²⁶.

Изучив рапорты межевой канцелярии межевого департамента Сената о задержке в доставлении в Сенат утверждённых городских планов из Московского, Владимирского, Смоленского, Тверского, Псковского, Новгородского и Вологодского губернских правлений, а также сведений для составления атласа; о несвоевременном направлении в Симбирскую межевую контору из Белорусского губернского правления сведений о городских и публичных зданиях для составления атласа, о больших и удобных к проходу войск дорогах для военных целей, сенаторы предписали губернским правлениям исполнить те указания²⁷.

Присланную из Пермского губернского правления генеральную карту Пермской губернии, подготовленную по распоряжению Сената, сенаторы передали директору чертёжной части межевого департамента Суботину для приобщения её к другим картам²⁸.

Далее сенаторы приняли к рассмотрению в следующем собрании сообщение из Псковского губернского правления о несогласии бывшего губернского землемера Максимова с вынесенным по его делу судебным решением и донесение из первого департамента Белорусского главного суда о тяжбе между бывшим уездным землемером Желязовским и губернским землемером Томашевским. Помимо этого велели вычеркнуть из реестра землемеров умершего иркутского уездного землемера²⁹.

Последним на четверговом заседании чиновники рассмотрели прошение вдовы камер-фурьершы³⁰ Исаевой. Она сообщала, что по императорскому указу от 5 марта 1798 г. её мужу были пожалованы земли в Нижегородской губернии, а недостающие 3 616 дес. 699 саж. предписано получить в Тамбовской губернии из казённых оброчных земель. Вдова просила отмежевать ей участки села Куньи Липяги и земли по левой стороне р. Савалы. Тамбовское губернское правление нарезало ей земельные участки чересполосно, к тому же далеко располагавшиеся от нижегородского имения. Тамбовская казённая палата мотивировала такое решение тем, что вдова не представила ей завещание мужа о выбранных ещё при его жизни участках земель. Сенаторы направили Тамбовской казённой палате копии прошения камер-фурьерши и завещания мужа и предписали выделить вдове Исаевой выбранные участки земли и закрепить их за ней, если к тому не было каких-либо законных препятствий³¹.

В понедельник 23 мая, встретившись на заседании в том же составе, что и прежде, рассмотрели три дела. Во-первых, изучили рапорт казённой палаты Тамбовской губернии об отмежевании по императорскому указу от 23 ноября 1797 г. в Моршанском уезде в с. Крюково 1185 дес. удобной и 421 дес. неудобной земли тайному советнику, сенатору Саблукову. Помимо прочего, Саблукову примежевали мельницу, которая ранее находилась в ведении Тамбовской удельной экспедиции. Последняя с такой нарезкой земли не согласилась и желала мельницу оставить в своём распоряжении. Казённая палата спрашивала межевой департамент, как ей поступить в том и подобных ему случаях.

Сенаторы, изучив представленные планы и заявление Саблукова, указали на явную оплошность и мошенничество Тамбовского губернского правления и казённой палаты при исполнении указа Павла I об отмежевании земель Саблукову. По указу ему выделялось 1185 дес. и 1586 саж. Цнинского леса, расположенного напротив имения Крюково. Уездный же землемер отмежевал сенатору удобной и неудобной земли в размере 1607 дес. и 460 саж. и присоединил ещё казённую мельницу по р. Кашме, принадлежавшую департаменту уделов, располагавшуюся от села Крюково в 13 верстах. Землемер по факту нарезал участок слишком удлинённый, чем следовало по плану, да ещё включил в него казённую мельницу, которая вовсе не полагалась Саблукову по жалованной грамоте. В связи с чем чиновники предписали тамбовским губернским властям те межи уничтожить и отмежевать Саблукову одной удобной земли из Цнинского леса, как следовало из указа императора, участок оформить правильной формы, для чего послать для выполнения поручения «кого следует из благонадёжных людей» (т. е. опытного землемера). Заодно приказали им прислать в Сенат объяснения причин, по которым сенатору были отмежёваны неудобные земли и государственная мельница. Сенаторы межевого департамента (читай — Державин) с укором спрашивали Тамбовское губернское правление, на каком основании оно выдавало неудобные земли за удобные, ведь приречные территории во время разливов р. Цны заливались водой³².

Во-вторых, они рассмотрели рапорт межевой канцелярии временного департамента (создан в дополнение к имевшимся шести департаментам для ускорения сенатского делопроизводства) об отыскании 11 марта 1799 г. в трёх пустошах Владимирской губернии кречетником³³ Редриговым разыскиваемых казённых крестьян. Сенаторы пришли в ярость (впервые встречаем такой резкий ответ-заключение по делу): они обвиняли временный межевой департамент в неправомочности решать подобные дела, указывали на то, что, может быть, задержанные крестьяне ходили в пустоши по заранее полученному разрешению. Чиновники уточняли, были ли крестьянам объявлены причины их задержания и была ли уведомлена Владимирская казённая палата о том факте? Временному межевому департаменту было вынесено предупреждение о том, чтобы он впредь готовил подробные донесения с приложением всех документов по делу, иначе навлечёт на себя взыскание³⁴.

В-третьих, сенаторы рассмотрели прошение бывшего нижегородского уездного землемера Курбатова о награждении его за беспорочную службу следующим чином. К просьбе заявитель приложил копию аттестата о службе, выданную Нижегородским губернским правлением. Сенаторы, оставшись удовлетворёнными представленными заявлением и аттестатом, распорядились включить Курбатова в список на награждение³⁵.

Итак, служба Державина в межевом департаменте Сената была самой рядовой и неприметной в разветвлённом государственном аппарате огромной империи. Там он был на своём месте в смысле способностей к работе, требовавшей внимательности к деталям, знания законов и умения их применять на практике. (Естественно, это не вполне удовлетворяло его честолюбие — он хотел и мог большего.) Анализ меморий этого департамента за выбранный период убедительно, как нам думается, продемонстрировал «добротность» и профессионализм деятельности сенатора Гавриила Романовича — он максимально объективно и беспристрастно подходил к каждому рассматриваемому делу, подобно виртуозному детективу, распутывал клубок хитросплетений, пусть даже и в простых, заурядных земельных спорах. Принятие решений в межевом департаменте, как и в Сенате в целом, было построено на коллегиальных началах, но сквозь общее мнение, сухо зафиксированное протоколистом в журнале заседаний, отчётливо слышна принципиальная позиция Державина. Поясним своё смелое заявление. Прочитав достаточно много официальных бумаг, составленных непосредственно Гавриилом Романовичем, мы уловили его фирменный стиль, о чём уже писали в первой части нашего исследования. С этих позиций мы и изучали протоколы собраний сенаторов, что позволило безошибочно определять ведущую роль и личную заслугу Державина в формировании коллективного решения по тому или иному судебному делу. (Этому прочувствованию сквозь толщу веков помогает и атмосфера архива, и магия подлинных архивных документов, и чутьё историка-исследователя, и немного творческого озарения.)

Подробное изложение нескольких недель из жизни межевого департамента Сената более чем двухвековой давности, помимо формирования представления о ежедневной деятельности Державина-сенатора, интересно и тем, что открывает внутреннюю «кухню» принятия решений в данном государственном органе, распорядок и стилистику работы предшественников современных чиновников, особенности российской бюрократии, которые практически в неизменном виде (даже через советскую эпоху) дошли до наших дней и будут существовать и дальше. Из этих меморий, как бы громко это не звучало, видна вся наша жизнь с её дуростью, беспечностью, волокитой, крючкотворством, одновременно сопровождающаяся широтой русской души, искренним желанием хоть и неуклюже, но помочь, состраданием, в общем, всем тем, что делает Россию такой загадочной и неповторимой, любимой и одновременно отталкиваемой её уроженцами, манкой для иностранцев. Зная это, понятно, почему у нас даже в «новой» России не сформировалось в широкой части общества уважения к чужой собственности. В стране с огромными пустующими пространствами, коллективизмом населения, монопольной собственностью на землю и иные ресурсы верховной власти при долгом отсутствии частной собственности на них этого чувства не могло появиться, тем более закрепиться. Даже поместное дворянство, частично европейски образованное, и то норовило друг у друга (а лучше у государства) захватить участки ценных угодий. Благие цели власти натыкались на народные (в широком понимании) правовые обычаи и традиционные представления. Здравые рассуждения и предложения отдельных граждан (преимущественно из дворян, чиновников, купцов и мещан) тонули во времени либо вовсе не услышанными, либо не теми и не тогда, когда надо было. В этом-то и вся прелесть российского социокультурного феномена!

Примечания

1. РГАДА. Ф. 248. Оп. 105. Д. 8684.

2. РГАДА. Ф. 248. Оп. 105. Д. 8700.

3. РГАДА. Ф. 248. Оп. 105. Д. 8684. Л. 8—10.

4. Там же. Л. 14—14 об.

5. РГАДА. Ф. 248. Оп. 105. Д. 8684. Л. 17—18.

6. Реверс (устар.) — существовавшее в российской дореволюционной армии денежное обеспечение (залог), вносимое офицером в полковую кассу при женитьбе ранее 28 лет.

7. РГАДА. Ф. 248. Оп. 105. Д. 8684. Л. 20—22 об.

8. Там же. Л. 26—26 об.

9. РГАДА. Ф. 248. Оп. 105. Д. 8700. Л. 6—6 об.

10. РГАДА. Ф. 248. Оп. 105. Д. 8700. Л. 6 об. — 7.

11. Там же. Л. 7—7 об.

12. РГАДА. Ф. 248. Оп. 105. Д. 8700. Л. 7 об. — 9.

13. РГАДА. Ф. 248. Оп. 105. Д. 8700. Л. 9—10.

14. Там же. Л. 10—10 об.

15. Гофмейстер — это придворный чин III класса по Табели о рангах. Он управлял дворцовым хозяйством и штатом придворных.

16. РГАДА. Ф. 248. Оп. 105. Д. 8700. Л. 15—15 об.

17. РГАДА. Ф. 248. Оп. 105. Д. 8700. Л. 15 об. — 17.

18. Там же. Л. 17—18 об.

19. Там же. Л. 18 об.

20. РГАДА. Ф. 248. Оп. 105. Д. 8700. Л. 18 об. — 20 об.

21. РГАДА. Ф. 248. Оп. 105. Д. 8700. Л. 20 об. — 22.

22. Шихтмейстер — это звание горного инженера, наблюдавшего за шахтами. Чин соответствовал XIII и XIV классам гражданской службы по Табели о рангах.

23. РГАДА. Ф. 248. Оп. 105. Д. 8700. Л. 23—23 об.

24. РГАДА. Ф. 248. Оп. 105. Д. 8700. Л. 23 об.

25. Там же. Л. 23 об. — 25 об.

26. Там же. Л. 25 об. — 26.

27. РГАДА. Ф. 248. Оп. 105. Д. 8700. Л. 26—26 об.

28. Там же. Л. 26 об.

29. Там же. Л. 27.

30. Камер-фурьер — придворный чиновник VI класса по Табели о рангах, вёл запись дворцовых церемоний и быта царской семьи в специальном камер-фурьерском журнале (церемониальном дневнике).

31. РГАДА. Ф. 248. Оп. 105. Д. 8700. Л. 27 об. — 28 об.

32. РГАДА. Ф. 248. Оп. 105. Д. 8700. Л. 34—36.

33. Кречетник — специалист по соколиной охоте.

34. РГАДА. Ф. 248. Оп. 105. Д. 8700. Л. 36—36 об.

35. Там же. Л. 36 об. — 37.