4. Шкловская командировка

В июне 1799 года Державину поручено было ехать в местечко Шклов (Могилевской губернии) для следствия по жалобе тамошних евреев на притеснения владельца его, Зорича. Известно, что Семен Гаврилович Зорич, родом серб, был любимцем Екатерины II с июня 1777 по май 1778 года. К числу милостей, с беспримерною щедростью излитых на него императрицей, относится и пожалование ему Шкловского имения, которое при переходе Белоруссии под власть империи принадлежало Чарторижским, а от них потом было куплено в казну. Зорич жил там с пышностью владетельного принца; чтобы угодить государыне, он основал в Шклове училище, впоследствии принятое императором Павлом в казенное ведомство. В 1780-х годах Зорич был замешан в дело двух братьев своих, графов Зановичей, приехавших к нему из Вены с большим запасом фальшивых ассигнаций и заподозренных в самой подделке их, вследствие чего они и были заключены на пять лет в нейшлотскую крепость. Что касается самого Зорича, то Храповицкий сохранил нам весьма любопытный о нем отзыв императрицы: «Можно сказать, что две души имел: любил доброе, но делал дурное; был храбр в сражениях, но лично трус, и виноват по делу графов Зановичей о фальшивых ассигнациях». Надобно, однако, заметить, что по произведенному строгому следствию Зорич оказался непричастным к этому делу и был совершенно оправдан.

По мнению самого Державина, главным поводом к командировке его в Шклов — это местечко с жителями, — зрением коих, как выразился митрополит Платон, оскорблялся и взор, и дух — было желание государева любимца Кутайсова приобрести имение Зорича по дешевой цене. В этом Кутайсову рад был содействовать и тесть сына его, тогдашний генерал-прокурор П.В. Лопухин, который, кроме того, имел еще и другую причину стараться об удалении Державина из столицы. Тогда в сенате должно было окончательно решиться дело о взыскании с тамбовского купца Бородина по винному откупу 300 000 руб.; а так как это дело возникло по жалобе Державина в бытность его губернатором, то противники его, Гудович, Завадовский и государственный казначей А.И. Васильев, охотно помогли Кутайсову своим влиянием на Лопухина отправить нашего сенатора в Белоруссию. Справедливы ли были эти догадки о причинах его командировки, сказать трудно. Впрочем, некоторое вероятие придает им то обстоятельство, что Кутайсов через своих приятелей действительно намекал ему, чтобы он, «утесня Зорича, за дешевую цену доставил имение его». Державин отправился в Шклов, но дело кончилось ничем: Зорич, со своей стороны, жаловался, что обвинявшие его евреи не исполняли принятых ими на себя обязательств, и потому невозможно было найти основательных причин, чтобы подвергнуть его суду. Державин, пользуясь данным ему перед отъездом разрешением, несколько раз писал о ходе следствия самому Павлу, но, как он думает, эти письма скоро наскучили императору, и назначенный между тем новый генерал-прокурор, Беклешов, сообщил ему высочайшее повеление возвратиться в Петербург.

С этою командировкой было связано еще другое поручение, именно, побывать в деревне Березятне (Могилевской же губернии) и произвести там следствие об оказанном крестьянами местным властям сопротивлении. Дело заключалось в том, что когда была просрочена запись графа Полье на Березятню, то губернское правление предписало отдать эту деревню другому помещику, имевшему запись; но приказчик прежнего владельца, зная только польские законы, не допустил нижний земский суд до исполнения указа, и при происшедшей от того драке, в которую вмешались поселяне, нанесены были побои капитану-исправнику и полицейским служителям. Сделанное Державиным дознание привело его к убеждению, что причиною противодействия властям со стороны населения было неустройство недавно присоединенного края при неизбежном смешении новых порядков с прежними. По возвращении в Петербург он донес о том сенату, но сознается, что еще и во время занятия им поста министра (в 1803 году) ему не удалось поправить этого положения дел в приобретенных от Польши губерниях. Воспоминанием первой поездки поэта в Белоруссию остались два его стихотворения, «Горы» и «Горки», написанные по поводу посещения лежащей близ этих мест Березятни. В Горах он нашел гостеприимное пристанище у графа Соллогуба, женатого на дочери И.А. Нарышкина. Однажды, возвращаясь туда ночью со следствия, он был встречен молодою дочерью графа, которая, для шутки нарядясь жидовкою, поднесла поэту несколько застреленных бекасов. Он отблагодарил ее пьеской «Горы». Тогда же написано им небольшое стихотворение «Виша», посвященное Могилевскому помещику Жуковскому, у которого он также нашел радушный прием.