Глава 3. «И общей не уйти судьбы...» (Великий учитель и гениальный ученик)

Кто внимать мне захотел?..

Г.Р. Державин

Поэты (Г.Р. Державин и М.Ю. Лермонтов). Был ли Гаврила Романович путеводной звездой для юного поэта, каким он, без сомнения, явился для А.С. Пушкина? Никто из профессионалов об этом не написал ни слова, молчит пока и «ЛЭ». Даже пары строк не нашлось у лермонтоведов о Г.Р. Державине.

А ведь и невооруженным глазом видно, что влияние величайшего, старейшего поэта России на молодого гения — огромно. Особенно оно сказалось при написании его религиозных творений. Державинский «Бог» и лермонтовские «Молитвы» если не «близнецы-братья», то вторые вытекают из первого или являются его следствием. И кто этого не видит, тот безнадежно слеп. Можно, конечно, не думать об этом. Но когда на это указано, не согласиться нельзя. Думаю, не ошибусь, если скажу, что при обращениях к Создателю в «Молитвах» и в других стихотворениях, напоминающих молитвы, перед глазами образованного, все знающего на тот период юного поэта стоял державинский Бог!.. Но кроме «Бога» Гаврила Романович создал большой цикл стихотворений, элегий, од на религиозную тематику.

Александра Сергеевича весьма беспокоил державинский «Памятник», и он его почти полностью на свой вкус подправил, забыв указать после заглавия или в конце стихотворения благодарное и понятное всем культурным людям «По Г.Р. Державину». Михаил Юрьевич так поступать не позволял себе никогда. Он писал «По Гете», «По Гейне» и т. п., даже если заимствовал только идею. Он великому В.А. Жуковскому не постеснялся попенять на то, что тот в своих переводах «забывает» указывать имя первопроходца.

М.Ю. Лермонтова мало волновало собственное величие. Он больше думал об Отчизне (Отечестве, Родине, Великой России) и желал своим горячим сердцем каждому ее гражданину, каждому человеку, включая самого захудалого неграмотного, но умного знаменитым русским умом мужичка, свободы и покоя. Свободы в самосовершенствовании, покоя душевного и физического, — чтобы не мешали ему трудиться и жить!.. В малой поэме «Отчизна», которую вопреки его воле продолжают называть «Родиной», он пошел дальше и выше державинского и подправленного пушкинского «Памятников». И его «Отчизна» нас радует еще более, чем вся его изумительная любовная лирика, которая ни в чем не уступает пушкинской.

Поэт любил Отчизну «странной» любовью не за славу, купленную кровью сынов-воинов, не за старинные заветные предания вещих пращуров... Он любил Отчизну таковой, какая она есть в своей необъятности, суровой и простой красе, в мудрости ее непростых людей, разум и сердечность которых никогда не были и не будут доступны чужестранцам, иноверцам. Он любил Отчизну настоящей жалеющей любовью настоящего русского человека. И мы, понимая это, любим его, гениального, так много сделавшего для нас, несмотря на молодые годы и нехватку времени. Любим и мы его, подло убитого и оклеветанного. Любим его такой же жалеющей неистовой и «странной» любовью.

Эта «странная», а по В.И. Далю (1801—1872) еще и старинная любовь перешла к нему и к нам от наших далеких предков, тогда еще не тронутых тлетворным влиянием Запада...

И осознав то, что творения М.Ю. Лермонтова созданы под сенью великого Г.Р. Державина и его основополагающего гениального чудного и чудесного создания — «БОГ», — можно далее не приводить других обоснований глобальной значимости этих творений.

Друг друга отражают зеркала,
Взаимно умножая отраженья

— написал великолепный поэт-стилист Г.В. Иванов. Взаимно умноженные отражения двух гениальных поэтов мы пытаемся вам представить в настоящем исследовании.