Введение

Крупнейший русский поэт XVIII века Г.Р. Державин¹ (1743—1816) продолжал активно творить и в начале XIX века. Опираясь на художественные открытия А.Д. Кантемира², В.К. Тредиаковского³, М.В. Ломоносова⁴, он создал исключительно масштабный индивидуальный стиль⁵ и, как замечено, обусловил яркую и самобытную литературную традицию⁶, давшую себя знать как на рубеже XVIII—XIX веков и в середине века, так и на рубеже XII—XX веков. Противопоставленная карамзинизму, державинская традиция⁷ проявилась прежде всего в особом характере поэтической семантики, давшей богатые возможности для воплощения религиозно-философской и гражданской тематики, и поэтического слога⁸ — основного «камня преткновения» в литературных спорах начала XIX века⁹.

Именно державинская традиция позволяет наметить связи таких, казалось, далеких и по эпохам, и по особенностям творческой индивидуальности поэтов, как С.С. Бобров и В. Хлебников. «Реликтовые следы влияния Боброва — в русле державинской традиции — можно искать в поэзии «мысли» первой половины XIX в., а некоторые его эксперименты предвосхитили опыты поэтов начала XX века, на что уже обращалось внимание в литературе последних лет. Собственно, именно в начале XX в. после почти столетнего перерыва имя его, вместе с именами других незаслуженно забытых поэтов XVIII столетия, было извлечено из забвения (по крайней мерс, из забвения полного)»¹⁰,

В 1830-е годы в русскую литературу вошло новое поколение «неистовых романтиков»¹¹, продолживших державинскую поэтическую традицию. Их романтизм был, однако, весьма далек от романтизма карамзинистской традиции, культивировавшего байронического героя и «унылую» элегию. Особая и яркая страница традиции стиля Державина — поэзия Ф.И. Тютчева, по-новому осмыслившего наследие ломоносовско-державинской оды¹².

Л.В. Пумпянский¹³, анализируя поэзию Тютчева, проводил линию от века XVIII к веку XX: Державин — Бобров, Шихматов — Тютчев, Фет — Брюсов, Вяч. Иванов. Последнего он даже назвал «Державиным наших дней»¹⁴. Любопытная характеристика дана Боброву. По мнению исследователя, это «поэт, все творчество которого было как бы подавлено грандиозностью державинской ночи, ночного боя часов, ночного ужаса, того horror nocturnus, которым, насколько можно судить, Державин особенно сильно поразил современников; это Бобров, в ночных одах которого (и в «Древней ночи вселенной») есть уже ряд элементов переходных от «ужаса» Державина к «хаосу» Тютчева. (С Бобровым, кстати, следует связывать и «тютчевские» ночные стихи Пушкина «Парки бабье лепетанье...»). Бобров, в качестве прекрасного англиста, знал, сверх того, и дальнейшее развитие ночной поэзии после Юнга на родине ее. О некоторых произведениях Боброва можно прямо сказать, что это — тютчевские стихи до Тютчева»¹⁵.

Державин — один из тех поэтов, которые были как бы заново открыты в серебряный век русской культуры¹⁶. В.Ф. Ходасевич пишет о нем сначала статью (к столетию со дня смерти), а затем роман биографического характера, упоминает его имя в статьях «О Чехове», «Дмитриев», «Богданович». «Памяти Гоголя», парафразирует его образность¹⁷. «Державинская тема» сопровождала Ходасевича всю жизнь. В анкете 1915 г. из писавшей, оказавших на него наибольшее влияние, он назвал «прежде всего Пушкина и Державина»¹⁸.

Статьи о Державине написали критики Б.Л. Грифцов, Б.А. Садовской, Ю.И. Айхенвальд, Б.М. Эйхенбаум¹⁹.

Творчество великого поэта-новатора XVIII века активно привлекалось в критических статьях и стиховедческих работах В.Я. Брюсова: «Ключи тайн», «Священная жертва», «Жизнь человека в Художественном театре», «Ф.И. Тютчев. Смысл его творчества», «Miscellanea. Замечания, мысли о искусстве, о литературе, о критиках, о самом себе», «Стихи 1911 года. Статья первая», «Что же такое Бальмонт?», «Вчера, сегодня и завтра русской поэзии», «О рифме», «О евфонии», «Пушкин в Крыму», «Стихотворная техника», «Пушкин-мастер»²⁰. Державин как стилист²¹ и историческое лицо становится лирическим персонажем²², его произведения берутся в качестве эпиграфов²³ (один из наиболее цитируемых по разным поводам текстов — ода «Бог»).

Отдельно место творчества Державина Брюсов отмечал в литературных вкусах его деда, который «признавал только Державина, Крылова, Пушкина и поэтов пушкинской плеяды», не без юмора добавляя, что «дед до конца жизни ждал, что его наконец оценят по справедливости, и умер с уверенностью, что придет когда-нибудь его день и Россия поставит после имен Державина, Крылова и Пушкина на равное им имя — Александра Бакулина»²⁴. Сам поэт в пору, быть может, наиболее интенсивного впитывания им «книжной» культуры, в конце 1890-х годов, ставил имя Державина в один ряд с именами Лейбница, Канта, Шекспира²⁵. С его поэзией в ряде случаев соотносим лирический герой Брюсова («Памятник»)²⁶.

Имя Державина, по признанию А. Белого, являлось для него одним из ключевых в отечественной поэтической традиции. Он писал: «В плане <...> эстетического развития с особой любовью углубляюсь я в наших старых поэтов. Пушкин, Тютчев, Баратынский, Державин открываются мне во всем их неоспоримом величии»²⁷. Это не только авторская декларация. По наблюдению К.В. Мочульского, Державин — один из объектов стилизаций, осуществленных Белым в поэтической книге «Урна»: «Работая над историей русского стиха, изучая развитие ритмических линий от Державина до Блока, Белый проверяет свои теории на практике — и параллельно статьям о ритме пишет стихи «Урны»²⁸. С державинским корнесловием соотносит характерную для прозы Белого звуковую «инструментовку» в своей статье Иванов-Разумник (конкретно имеется в виду роман «Петербург»)²⁹.

Г.В. Иванов считал А.А. Блока продолжателем «поэтической родословной <...> Державина,Пушкина,Тютчева»³⁰ (Выделено нами. — С.В.), впрочем, отсекая поэта от Тредиаковского и Бенедиктова. В поэме Блока «Скифы» К.В. Мочульский увидел возвращение «к первым впечатлениям юности, к высокой риторике начала XIX века, к традиции торжественных од Ломоносова и Державина»³¹. Отдельные случаи вероятных державинских аллюзий в поэзии Блока отмечают и современные комментаторы³², хотя творческие связи Блока и Державина, несомненно, гораздо значительнее. В библиотеке поэта был двухтомник его великого предшественника³³.

С поэзии Державина начинается знакомство с русской литературой Бунина и Ахматовой (подробнее см. главу 3).

Стиль В. Хлебникова также многими нитями связан с поэзией Державина. Один из первых исследователей творчества «будетлянина» Р.О. Якобсон отмечал: «От Симеона Полоцкого через Ломоносова, Державина, Пушкина, далее Некрасова, Маяковского русская поэзия идет по пути усвоения все новых и новых элементов живой речи»³⁴ (Выделено нами. — С.В.). От Ломоносова и Державина прослеживает традицию поэзии Хлебникова и Ю.Н. Тынянов³⁵. По наблюдению Р.О. Якобсона, один из общих для Державина и Хлебникова приемов организации поэтической речи «подновление значения», особая роль внутренней формы слова: «тучные тучи у Державина», «и день восторгнулся, и день восстает» у Хлебникова³⁶. В близком к державинскому «Водопаду» ключе Хлебников в стихотворении «Меня не трогают...»³⁷ создает краткий портрет Потемкина («Но вот светлейший... строгий рот»). Воспетый Державиным водопад Кивач упоминается в поэме «Жуть лесная». В сверхповести «Зангези» замечена аллюзия на юмористическую державинскую «Оду комару»³⁸. Интересует Хлебникова и история рода Державина, «немцеупорного» «потомка монгола»³⁹ в интерпретации «будетлянина» (заметка «Западный друг»). Главное же состоит в том, что поэт-футурист наследует и творчески преломляет традиции державинского слога, а также его словесной живописи (см. 4-ю главу).

Последняя ода Державина «Река времен в своем стремленье...» стала одним из активно востребованных на рубеже XII—XX веков произведений. Она неоднократно подвергалась поэтическому и прозаическому парафразированию («Годы, люди и народы...» В. Хлебникова⁴⁰,«Грифельная ода» О.Э. Мандельштама⁴¹. «Река времен» Б.К. Зайцева, автобиографическая заметка «Все вечности жерлом пожрется» В.А. Щеголевой⁴²).

Недавно в научной литературе было проведено детальное сопоставление стилей авторов, разделяемых более чем столетним промежутком времени, — Державина и Маяковского⁴³. Основание для него — особенности стиля в узком значении — стиля как слога и анализ черновиков и вариантов — динамики стиля, принципов работы с поэтическим словом. «В работе Державина и Маяковского над своим индивидуальным слогом регулярно прослеживается (при анализе и сопоставлении вариантов) движение от обычного, книжно-письменного синтаксиса к соединению слов, семантическому развертыванию, которое отражает специфику устно-разговорного синтаксиса. Эта специфика преломляется в индивидуально-творческом сознании поэтов, типизируется и трансформируется благодаря работе творческой фантазии»⁴⁴. Параллели стилей двух крупнейших поэтов строятся, в частности, с опорой на анализ функционирования «мнимых неправильностей» (В.К. Кюхельбекер⁴⁵), особенностей поэтической семантики. «Конкретные «мнимые неправильности» проявляются в слоге обследованных художников в форме сложных инверсий, «затемняющих» логическую ясность; употребления «не тех» падежей; «связывания несвязуемого»; «выкидки» определенных элементов содержания; «сгибания» синтаксиса и т. д. На основе подобных действий стилиста создается особое словосоединение. Семантическое переосмысление союзов, «выкидка» ряда предлогов и т. п. приемы усложняют и обогащают феномен «мнимых неправильностей». В ходе стилевой деятельности художника осуществляется метафоризация грамматики»⁴⁶.

Подчеркнем, что речь идет именно о традиции стиля Державина. Стиль в общехудожественном (не лингвистическом) значении — «совокупность тех особенностей, какими одна форма отличается от другой формы, ей аналогичной. Своеобразие, специфика формы <...>»⁴⁷. П.Н. Сакулин раскрыл типологию стилей. Это стили культурной эпохи, художественного направления и школы, индивидуально-авторский, произведения и даже художественно-речевой образности, тропа (например, стиль метафоры, т. е. то, чем метафора одного автора в принципе отличается от метафоры другого). Будем иметь в виду и более сложное, но максимально конкретное определение А.Ф. Лосева. С его точки зрения, стиль «есть принцип конструирования всего потенциала художественного произведения на основе его тех или иных надструктурных и внехудожественных заданностей и его первичных моделей, ощущаемых, однако, имманентно самим художественным структурам произведения»⁴⁸. По мнению Ю.И. Минералова, «стиль — регулятор и организатор; он управляет созданием субстанции (текста произведения), но он не сводим к самой этой субстанции (тексту произведения) <...> различные индивидуальные стили — не просто средство выражения, а средство «преобразования» мысли, причем по своей способности к таковому преобразованию они заведомо не равны»⁴⁹.

Поэтов державинской поэтической школы современная наука отнюдь не отождествляет с «шишковистами» или «архаистами» (термин Ю.Н. Тынянова). «В литературоведении как-то само собою сложилось, что творчество поэтов, шедших за Державиным, излишне прямо и тесно ассоциируется с «Беседой любителей русского слова» и псевдославянскими «лингвистическими» опытами А.С. Шишкова, вообще — с неумелой архаизацией поэтического слога. Между тем такое представление весьма неточно. Не архаизмы, а современную русскую устную речь с ее «мнимыми неправильностями» пыталась сделать стержнем стиля своей поэзии талантливая литературная молодежь из «дружины славян»!»⁵⁰. Поэтами, продолжавшими стилевые открытия Державина, в 1790 — 1820-е были: С.С. Бобров, С.А. Ширинский-Шихматов⁵¹, В.К. Кюхельбекер, по ряду позиций А.С. Грибоедов (полемика вокруг баллады П.А. Катенина «Ольга», установка на разговорную и устную речь в «Горе от ума»). В 1830-е годы это новые яркие имена: В.Г. Бенедиктов, Н.В. Кукольник, С.П. Шевырев, некоторые другие.

Особый тип формирования содержания произведения, характер поэтической семантики, «мнимые неправильности»⁵² литературного слога — вот основные приметы, «визитная карточка» стиля Державина и его школы. «Ориентация художников на книжно-письменный и на устно-разговорный способ соединения слов и более крупных смысловых единств влечет глубинные, принципиальные различия в организации художественного содержания. В первом случае достигаются логическая проясненность, линейный, причинно-следственный характер отношений между элементами содержания. Во втором случае резко возрастает ассоциативность, идеи переплетаются, «перетекают» друг в друга, соединяются по контрасту, не договариваются, подразумеваются и т. п. Так достигается то лаконическое развертывание исключительно сложного художественного содержания, которое отличает именно Державина <...>»⁵³.

Характернейшей чертой стиля Державина, многообразно отразившейся у его последователей (желавших признавать свою преемственность или нет), является установка на словесную живопись, «картинную поэзию», синтез искусств в целом⁵⁴. Поэт в «Рассуждении о лирической поэзии, или об оде» писал, развивая образ Горация: «Сравнения и уподобления суть иероглифы, или немой язык поэзии. Поелику она по подражательной своей способности не что иное есть, как говорящая живопись, то и сравнивает дна предмета чувственным образом между собою <...>»⁵⁵. Другое его уподобление, вполне конкретно проявившееся и в его поэтическом стиле как «сладкогласие», касается музыки: «поэзия и музыка есть разговор сердца»⁵⁶.

Академик Я.К. Грот писал о Державине, что «он в своих одах является по преимуществу поэтом-философом и живописцем»⁵⁷. Е.В. Данько отмечала, что «на протяжении его [Державина] долгой литературной деятельности <...> картинная поэзия или «говорящая живопись» остается его излюбленным приемом и в ней он достигает непревзойденного мастерства. Державин отразил в своей поэзии художественную жизнь Петербурга почти за три десятилетия. Он включал в свои стихи боевые лозунги западной эстетики, обрывки приятельских бесед об искусстве, директивы двора по части «изящного вкуса». Трудно переоценить значение художественной пропаганды Державина. Отмечая, оценивая, описывая в своих стихах и здания Гваренги, и живопись Левицкого, и русский фарфор, и резную холмогорскую кость, он воспитывал вкус читателей, формировал общественное мнение и наравне с Львовым «трудился, чтоб полнощи чады искусств покрылися венцом»⁵⁸.

Итак, масштабный и многоплановый стиль Державина обусловил систему признаков, по которым узнаются его последователи и продолжатели, некоторые из них прямо подчеркивали свою преемственность (В.Г. Бенедиктов, С.Н. Шевырев и другие). Среди признаков державинской стилевой традиции особое место занимают специфические черты поэтического слога, обусловленные передачей особенностей устной речи («мнимые неправильности»), установка на синтез искусств, прежде всего словесную живопись, а также раскрытие религиозно-философской и гражданской тематики, космическая образность и т. п. Перечисленные стилевые признаки у различных авторов, которые могут быть связаны с державинской традицией, конечно, проявляются по-разному, в зависимости от их творческой индивидуальности и эволюции, а также доминант, диктуемых культурной эпохой.

Одна из важных граней державинской стилевой традиции проявляется также в особенностях созданного писателями образа детства. В таком контексте ее черты обнаруживаются вполне ярко и с неожиданной стороны.

Примечания

1. Белинский В.Г. Сочинения Державина // Белинский В.Г. Полное собрание сочинений: В 13 т. Т. 6. М., 1955; Гуковский Г.А. Литературное наследство Г.Р. Державина // Литературное наследство. Т. 9—10. М., 1933: Благой Д. История русской литературы XVIII века. М., 1945: Западов А.В. Мастерство Державина. VI., 1958; Западов А.В. Г.Р. Державин: Биография. М.; Л., 1965; Серман И.З. Державин. Л., 1967; История русской поэзии. Т. 1. Л., 1968; Макогоненко Г.П. От Фонвизина до Пушкина. М., 1969; Орлов В.Н., Фёдоров В.И. Русская литература XVIII века. М., 1973; Запалов А.В. Поэты XVIII века. М., 1979; Федоров В.И. История русской литературы XVIII века. М., 1990; Орлов П.А. История русской литературы XVIII века. М., 1991; Творчество Г.Р. Державина: Специфика. Традиции. Тамбов, 1993; Стенник Ю.В. Пушкин и русская литература XVIII века. СПб., 1995; Грот Я.К. Жизнь Державина. М., 1997; Ходасевич В.Ф Державин // Ходасевич В.Ф. Собрание сочинений: В 4 т. Т. 3. М., 1997; Минералов Ю.И. Теория художественной словесности. М., 1999; Гуковский Г.А. Русская литература XVIII века. М., 1999; Лебедева О.Б История русской литературы XVIII века. М., 2000; Державинские чтения. Тамбов, 2000; Минералов Ю.И. История русской словесности XVIII века. М., 2003; Державинский сборник. Выпуски 1, 2. Петрозаводск, 2004, 2006.

2. Веселитский В.В. Кантемир и развитие русского литературного языка. М., 1974: Благой Д.Д. От Кантемира до наших дней. М., 1979. T. 1; Ершов А.А. Русская стихотворная сатира от Кантемира до Пушкина. М., 1985.

3. Венок Тредиаковскому: Сб. статей. Волгоград, 1976; Дерюгин А.А. Тредиаковский-переводчик: Становление классицистического перевода в России. Саратов. 1985.

4. Серман И.З. Поэтический стиль Ломоносова М.; Л., 1966; Вомперский В.П. Стилистическое учение М.В. Ломоносова и теория трех стилей М., 1970; Моисеева Г.Н. Ломоносов и древнерусская литература. Л., 1971; Пирухалова Г.А. Политическая фразеология одического стиля М.В. Ломоносова. Тбилиси, 1983: Ломоносов и русская литература / Под ред. А.С. Курилова. М., 1987.

5. О стиле см.: Сакулин П.Н. Теория литературных стилей // Сакулин П.Н. Филология и культурология. М., 1990; Лосев А.Ф. Проблема художественного стиля. Киев, 1994; он же. Диалектика художественной формы // Лосев А.Ф. Форма. Стиль. Выражение,М., 1995; Минералов Ю.И. Теория художественной словесности. М., 1999.

6. Эта традиция сказалась не только в поэзии, но и в прозе, например в творчестве Н.В. Гоголя. См.: Фридлендер Г.М. Гоголь и русская литература XVIII века // Роль и значение литературы XVIII века в истории русской культуры. М.—Л., 1966; Золотусский И.П. Гоголь. М., 2005. С. 18—21.

7. Пумпянский Л.В. Поэзия Ф.И. Тютчева // Урания. Л., 1928. С. 36—57; Минералов Ю.И. Теория художественной словесности. См. также: Гоголь Н.В. Выбранные места из переписки с друзьями. М., 1990. С. 238 (Державин и Языков); Мейлах Б.С. «Державинское» в поэтической системе Н.М. Языкова // Роль и значение литературы XVIII века в истории русской культуры; Перельмутер В.Г. «Звезда разрозненной плеяды». М., 2003. С. 138 —148 (Державин и Вяземский); Граф А. Державинская муза и творчество Аполлона Майкова // Г.Р. Державин в новом тысячелетии. Материалы Международной научной конференции, посвященной 260-летию со дня рождения поэта и 200-летию со дня основания Казанского университета (10—12 ноября 2003 года) Казань, 2003.

8. Минералов Ю.И. Теория художественной словесности. С. 33—185; он же. История русской словесности XVIII века. С 238.

9. Виноградов В.В. Язык Пушкина. М., 1999; он же. Стиль Пушкина. М., 1999.

10. Коровин В.Л. Семен Сергеевич Бобров. Жизнь и творчество. М., 2004. С. 167. Библиографию по сопоставлению Боброва с поэтами рубежа XII—XX веков, О.Э. Мандельштамом, А.А. Блоком. В.В. Маяковским. Вяч. Ивановым, Ф.К. Сологубом, см. там же. С. 203.

11. Минералов Ю.И. Романтики лермонтовского времени // Вестник Литературного института им. А.М. Горького. 2004. № 2.

12. Дарвин Н.М. Державин и Тютчев // Проблемы изучения русской литературы XVIII века. Вып. 1. Л., 1974; Минералов Ю.И. История русской литературы XIX века. (40—60-е годы). М., 2003.

13. Пумпянский Л.В. Поэзия Ф.И. Тютчева // Урания. С. 36 — 57.

14. Там же. С. 39.

15. Там же. С. 49—50.

16. О роли державинской традиции в поэзии В.Я. Брюсова см.: Маркарян А.Е. Брюсов и русские поэты XVIII века // Роль и значение литературы XVIII века в истории русской культуры. С. 389, 391—392. Сам Брюсов писал о роли державинского стиля в поэзии И. Северянина, традиции державинской рифмы в лирике Вяч. Иванова. См.: Брюсов В.Я. Собрание сочинений: В 7 т. Т. 6. М., 1975. С. 157, 552. Тема «Державин и Есенин» затронута в работах: Копеечкин С. Несказанный свет. М., 1986. С. 190; Занковская Л.В. «Большое видится на расстоянии...» С. Есенин. В. Маяковский и Б. Пастернак. М., 2005. С. 98.

17. Горелова М.А. Державинские реминисценции в поэзии В.Ф. Ходасевича //

18. Андреева И.Н., Бочаров С.Г., Зорин А.Л., Сураз И.З. Комментарии // Ходасевич В.Ф Собрание сочинений: В 4 т. Т. 3. М., 1997. С. 541.

19. Тексты собраны в книге: Ходасевич В.Ф. Державин. М., 1988. См. также: Крылов В.Н. Державин и художественное сознание 1910-х годов (по материалам критики русского постсимволизма) // Державин глазами XXI века: (К 260-летию со дня рождения Г.Р. Державина). Казань, 2004.

20. Брюсов В Я. Собрание сочинений: В 7 т. Т. 6. М., 1975. С. 78, 94, 95. 131, 205, 390, 456, 457, 485, 511, 550, 552; Т. 3. М., 1974. С. 540; Т. 7. М., 1975. С. 8, 89, 165.

21. Брюсов В.Я. Собрание сочинений: В 7 т. Т. 3. М., 1974. С. 206 («Симпосион заката»: «стерлядь» Державина»).

22. «Орел двуглавый» В.Я. Брюсова. «Стихи о русской поэзии» О.Э. Мандельштама («Сядь. Державин, развалися...»).

23. Брюсов В.Я. Собрание сочинений: В 7 т. Т. 2 М., 1973. С. 102 («Гимн богам»).

24. Брюсов В. Автобиография // Русская литература XX века 1890—1910 / Под ред. С.А Венгерова. М., 2004. С. 64.

25. Мочульский К.В. А. Блок. А. Белый. В. Брюсов. М., 1997. С. 389.

26. Там же. С. 433.

27. Белый А. Автобиографическая справка // Русская литература XX века. 1890 — 1910 / Под ред. С.А. Венгерова. С. 413.

28. Мочульский К.В.Д. Блок. А. Белый. В. Брюсов. С. 316.

29. Иванов-Разумник Р.В. Андрей Белый // Русская литература XX века. 1890—1910 / Под ред. С.А. Венгерова. С. 439.

30. Иванов Г.В. Собрание сочинений: В 3 т. Т. 3 М., 1994. С. 482.

31. Мочульский К.В. А. Блок. А. Белый. В. Брюсов. С. 236.

32. Комментарии // Блок А.А. Полное собрание сочинений: В 20 т. Т. 3. М., 1997. С. 936.

33. Державин Г.Р. Сочинения: В 2 т. СПб.. 1851. См.: Комментарии // Блок А.А. Полное собрание сочинений: В 20 т. Т. 4 М., 1999. С. 468; Библиотека А.А. Блока. Описание. Л., 1984. С. 261.

34. Якобсон Р.О. Новейшая русская поэзия // Мир Велимира Хлебникова. М., 2000. С. 44.

35. Тынянов Ю.Н. О Хлебникове // Мир Велимира Хлебникова.

36. Якобсон Р.О. Новейшая русская поэзия // Мир Велимира Хлебникова. С. 58.

37. Хлебников В.В. Собрание сочинений: В 6 т. Т. 1. М., 2000. С. 427.

38. Арензон Е.Р., Дуганов Р.В. Примечания // Хлебников В.В. Собрание сочинении: В 6 т. Т. 5. М., 2004. С 437.

39. Хлебников В.В. Собрание сочинений: В 6 т. Т. 6. Кн. 1. М., 2005. С. 72. См. также: Арензон Е.Р. «Задача измерения судеб...» К пониманию историософии Хлебникова // Мир Велимира Хлебникова. С. 532.

40. «Написано в связи со столетием смерти Г.Р. Державина» (См.: Хлебников В.В. Собрание сочинений: В 6 т. Т. 1. С. 523). Ср.: вариацию державинского образа в стихотворении «Напитка огненной смолой...» (Хлебников В.В. Собрание сочинений: В 6 т. Т. 2. М., 2001. С. 43).

41. Лекманов О.А. Осип Мандельштам (ЖЗЛ). М., 2004. С. 96. Ср.: Седых Г.И. Опыт семантическою анализа «Грифельной оды» О. Мандельштама // Филологические науки. 1978. № 2.

42. Литературное наследство. Т. 92. Кн. 3. М., 1982.

43. Минералов Ю.И. Теория художественной словесности.

44. Минералов Ю.И. Теория художественной словесности. С. 183—184.

45. Кюхельбекер В.К. Путешествие. Дневник. Статьи. Л., 1979. С. 228.

46. Минералов Ю.И. Теория художественной словесности. С. 184.

47. Сакулин П.Н. Теория литературных стилей // Сакулин П.Н. Филология и культурология. М., 1990. С. 140.

48. Лосев А.Ф. Проблема художественного стиля. Киев, 1994. С. 226.

49. Минералов Ю.И. Теория художественной словесности. С. 351, 354.

50. Минералов Ю.И. Теория художественной словесности. С. 167.

51. Воронин Т.Л. «Трудный слог» С.А. Ширинского-Шихматова // Синтез в русской и мировой художественной культуре. М., 2002.

52. Минералов Ю.И. Мнимые неправильности // Вопросы литературы, 1983. № 7.

53. Минералов Ю.И. Теория художественной словесности. С. 184.

54. Старцев Ю. Восприятие цвета в поэзии Державина // Литература. 1997. № 1. Уртминцева М.Г. «Забавный русский слог» и «немая поэзия» русского искусства. Поэтика парадного и интимного портрета в лирике Г.Р. Державина и изобразительном искусстве второй половины XVIII века // Уртминцева М.Г. Говорящая живопись. Очерки истории литературного портрета. Нижний Новгород, 2000. С. 20, 34; Колокольцев Е.Н. «В превосходных лириках всякое слово есть мысль, всякая мысль картина...» // Уроки литературы. 2000. № 4: Минералов Ю.И. История русской словесности XVIII века. С. 164—165, 191—192. Балалыкина Э.А. Лингвистические средства создания «говорящей живописи» в поэзии Г.Р. Державина // Г.Р. Державин в новом тысячелетии. Материалы Международной научной конференции, посвященной 260-летию со дня рождения поэта и 200-летию со дня основания Казанского университета (10 — 12 ноября 2003 года). Казань, 2004. См. также: Ливанова Т.Н. Русская музыкальная культура XVIII века и ее связях с литературой, театром и бытом. М., 1952 — 1953. Т. 1 — 2.

55. Державин Г.Р. Сочинения. СПб., 1844. С. 361.

56. Там же. С. 363.

57. Трот М.К. Жизнь Державина. М., 1997. С. 196.

58. Данько Е.В. Изобразительное искусство в поэзии Г.Р. Державина // XVIII век. Сб. 2. С. 225.