Гавриил Романович Державин

Имя Гавриила Романовича Державина носит первый государственный университет в Тамбове. Университет был открыт в 1918 году, но идея развития высшего образования в Тамбовской губернии появилась еще в XVIII веке и принадлежала Гавриилу Державину. Еще в 1786-1788 годах, будучи губернатором края, он мечтал о создании здесь университета. И хотя его мечтам в то время сбыться было не суждено, ему принадлежит много начинаний в духе века Просвещения. Он создал народные училища, молодые дворяне получали в его доме частичное высшее образование — изучали арифметику, риторику. Тамбовский театр — тоже детище Гаврилы Державина...

Как поэт и политический деятель, он много сделал для России и литературы того времени. Он не сразу достиг высокого социального статуса и положения в обществе, в молодости ему пришлось и жить в казарме, и сидеть на хлебе и воде, и выбираться из карточных долгов. Тем не менее, он оставался человеком Просвещения для России. Заслуга его как поэта заключалась в том, что он первым «раскачал» традиции классицизма, проложив дорогу Александру Пушкину. Пушкин и Державин встретились лишь однажды, когда Державин принимал экзамены в лицее. Пушкину тогда было 16 лет, Державину — 71, по тем временам — глубокий старик, но очень известный и почитаемый поэт. Услышав «Воспоминания в Царском Селе» из уст молодого автора Александра, Державин пришел в абсолютный восторг. Пушкин от застенчивости убежал, не дав Гавриле Романовичу поздравить себя с успехом.

Имя Гавриил в переводе означает «Моя мощь — Бог» или «Божественный воин». В полной мере он свое имя оправдал. Несмотря на то, что Державин до конца дней своих оставался убежденным монархистом, он имел врожденную внутреннюю этику и умел рассмотреть за политическими лозунгами второй план, услышать мнение другой стороны.

Так, ему пришлось три года участвовать в подавлении Пугачевского восстания (бунты бушевали с 1762 по 1773). Сначала он ревностно соблюдал монаршее предписание, но поговорив с крестьянами и услышав их жалобы, он смог увидеть и понять несправедливость, которая творилась местными власть имущими в российской глубинке. «Надобно остановить грабительство или, чтоб сказать яснее, беспрестанное взяточничество, которое почти совершенно истощает людей...» — писал он в официальном донесении казанскому губернатору и начальнику секретной следственной комиссии генералу Бранту. «Сколько я смог приметить, это лихоимство производит в жителях наиболее ропота, потому что всякий, кто имеет с ними малейшее дело, грабит их. Это делает легковерную и неразумную чернь недовольною и, если смею говорить откровенно, это всего более поддерживает язву, которая теперь свирепствует в нашем отечестве». Об этом же он писал и императрице. По мнению А. Дугина, философа современности, за Пугачевским бунтом был и еще один план. Это народный протест против европеизации Руси, разрушения национальных традиций и древнего уклада жизни...И этот бунт был подавлен.

Эти события изменили взгляды Державина на все, что происходило в стране, в отличие от дворянского большинства того времени. С той поры он четко определил роль поэзии для себя как проводника Высшей воли, по крайней мере к этому она должна стремиться.

Деятельность Гаврилы Державина на государственной службе была неоднозначной. Правдолюбец и борец, он не удерживался ни на одной государственной службе, тут же начиная бороться с недостатками. Практически все его назначения заканчивались скандалами и отстранением от должности, после чего Державину приходилось подолгу восстанавливать свою репутацию и материальное обеспечение, но он своего добивался. Державин был борец везде — и на государственной службе, и в отстаивании своих личных интересов.

Державин, будучи еще солдатом, участвовал в составе полка в перевороте, в результате которого был убит Петр III, и Екатерина II взошла на престол. Показательно, что впоследствии он, как и многие думающие люди, не смог избежать разочарования в государыне. Но это было позже...

В 1780 году Державин стал известен благодаря переложению 81 Псалма — «Властителям и судиям». Это стихотворение уже отличается от ломоносовских од, с его прославлением и пышными речами. В стихотворении «Властителям и судиям» ярко проявилась гражданская позиция поэта и его взгляд на то, что должны делать люди, находящиеся у власти, однако, вместо этого сплошь и рядом они творят «злоупотребления»:

«Ваш долг: спасать от бед невинных,
Несчастливым подать покров;
От сильных защищать бессильных,
Исторгнуть бедных из оков.

Не внемлют! видят — и не знают!
Покрыты мздою очеса:
Злодействы землю потрясают,
Неправда зыблет небеса.

Цари! Я мнил, вы боги властны,
Никто над вами не судья,
Но вы, как я подобно, страстны,
И так же смертны, как и я».

В этом стихотворении отразились и личные переживания из детства Державина. После смерти отца, его мать, вдова, взяв с собой детей, долго обивала пороги государственных учреждений, добиваясь пенсии, но часто встречала пренебрежение со стороны «властителей».

В 1782 году вышла знаменитая ода «Фелице», которая попала к императрице через знакомых Державина. Ода явилась тогда ярким образцом и сатиры, и надежд Державина на то, что «человек Екатерина» свободна от пороков, которыми были известны ее приближенные. В отличие от «Властителей и судий», где Державин выступал гневным обличителем, в оде «Фелице» он написал свой образ идеального монарха:

«Тебе единой лишь пристойно,
Царевна! свет из тьмы творить;
Деля Хаос на сферы стройно,
Союзом целость их крепить;
Из разногласия согласье
И из страстей свирепых счастье
Ты можешь только созидать.
Так кормщик, через понт плывущий,
Ловя под парус ветр ревущий,
Умеет судном управлять...».

Интересно, что «Фелица» имела успех еще и потому, что очень многие узнали реальных вельмож того времени. То есть в одном произведении были и сатира, и ирония, и пафос, и надежда.

Особенно пострадавшим от правдолюбия Гаврилы Романовича оказался А.А. Вяземский, министр и правая рука Екатерины. На протяжении всей жизни Державина Вяземский был его врагом. Особенно интересен случай, когда Вяземский представил императрице ежегодный отчет о доходах государства, где, зная характер Екатерины, которой постоянно и внезапно требовались дополнительные средства, он утаивал в смете дополнительные средства. Из каких соображений он это делал, это вопрос истории, но то, что Державин помешал Вяземскому скрыть реальные доходы государства — это факт.

Дважды Державин был губернатором — сначала Олонецкой, затем Тамбовской губернии. Он был прирожденным администратором. Пройдя путь от солдата до министра финансов, Гаврила Державин очень хорошо понимал нужды и недостатки низов, поэтому старался внедрять в русской глубинке обучение, приобщал местных людей к искусству, интересовался мнением о его правлении, прося открыто указывать ему на недостатки. Особенно он старался уничтожить бюрократическую чиновничью машину, чем, естественно, вызывал недовольство других представителей губернских администраций. Те всячески старались выжить Державина, используя любые средства.

В 1791 году Екатерина II приблизила к себе Гаврилу Романовича, назначив его статс-секретарем. Поначалу Державин обрадовался такому назначению, думая, что в непосредственной близости к царице он сумеет уменьшить чиновничье крючкотворство, и многие дела будут решаться быстрее. Но он ошибался. Императрица, собственно, сама и создала этот аппарат, поэтому разрушать его не собиралась. Много раз и императрица, и дворяне просили Державина написать в их честь хвалебные оды, но изменять себе Державин не мог. Разочаровавшись в императрице, он долго избегал просьб Екатерины написать что-либо подобное «Фелице». В конце концов, Державин засел за хвалебную оду, но так и «не собрался с духом и не мог таких императрице тонких писать похвал, каковы в оде Фелице и тому подобных сочинениях, которые им писаны не в бытность еще при дворе: ибо издалека те предметы, которые ему казались божественными и приводили дух его в воспламенение, явились ему, при приближении ко двору, весьма человеческими».

Здесь опять, вероятно, проявились внутренний стержень и совесть Державина — пойти против себя для удовлетворения эго императоров (и собственного процветания) он никогда не мог. Предпочитал попасть в немилость.

Интересно, что постоянно переживая взлеты и отставки, Державин очень хорошо знал силу своего таланта и умел его применить. Оды, написанные Екатерине II, Павлу I и Александру I, помогли попасть Державину «в милость» императоров, но его характер и желание сделать страну лучше в результате приводили к опале со стороны царей. Последнюю отставку тогда уже министра юстиции Гаврилы Державина царь Александр I так прокомментировал: «Ты слишком ревностно служишь». На эту отставку Державин достойно ответил стихотворением «Свобода», где снова четко обозначил свою внутреннюю позицию:

«Дальше: власти мне святые
Иго то велели несть,
Все венцы суля земные,
Титла, золото и честь...
Нет! — восстав от сна глубока,
Я сказал им, — не хочу.
Не хочу моей свободы,
Совесть на мечты менять...»

Кроме названных произведений, у Державина были и юмористические, и лирические стихи. Он очень любил свою первую жену, которую изображал в своих произведениях в образе Плениры:

«А если милой и приятной
Любим Пленирой я моей
И в светской жизни коловратной
Имею искренних друзей,
Живу с моим соседом в мире,
Умею петь, играть на лире:
То кто счастливее меня?» (1781)

Душа моя! гостья ты мира:
Не ты ли перната сия? —
Воспой же бессмертие, лира!
Восстану, восстану и я, —
Восстану, — и в бездне эфира
Увижу ль тебя я, Пленира? («Ласточка», 1792—1794)

И Державин, и его современники считали литературную деятельность делом не серьезным. Важнее слов были «дела», государственная служба. Только потом уже Пушкин напишет, что его миссия в том, чтобы «глаголом жечь сердца людей». Действительно, роль искусства не стоит недооценивать. И кто знает, что более значимо — губернские дела и государственная служба, или поэзия, которая благодаря Державину стала более демократичной, понятной и проложила дорогу Пушкину и Лермонтову.