Пятнадцать строф одиночества

Пейзаж есть результат встречи материальной реальности с человеческим взглядом. Взгляд членит и организует ее в соответствии с личным восприятием каждого, с одной стороны, и с определенными нормами и установками, существующими в обществе, — с другой. Поль Клодель писал о голландском пейзаже: «Голландский пейзаж — спокойный, умиротворенный взгляд, не обремененный ни драматизмом, ни красноречием» (Claudel 1946, 24). Пейзаж Званки, успевший уже побывать и риторически идеальным, и драматически индустриальным, и остраненно анаморфическим, — пейзаж, в течение пятнадцати строф (32—48) наблюдаемый целым коллективом зрителей, в следующих двух строфах (49—50) вновь оказывается объектом созерцания одной пары человеческих глаз за смежающимися веками, — и тоже погружается в сон:

Но нет как праздника, и в будни я один,
На возвышении сидя столпов перильных,
При гуслях под вечер, челом моих седин
  Склонясь, ношусь в мечтах умильных;

Чего в мой дремлющий тогда не входит ум?
Мимолетящи суть все времени мечтаньи:
Проходят годы, дни, рев морь и бурей шум,
  И всех зефиров повеваньи.