«...может быть Предвидением предсказано»

В душе Державина развивалась и росла настоятельная потребность выразить свои размышления о мироздании в образах высоких, обобщенных. В «Рассуждениях о лирической поэзии или об оде» он размышляет: «Высокость, или выспренность лирическая, есть не что иное как полет пылкого, высокого воображения, которое возносит поэта выше понятия обыкновенных людей и заставляет их сильными выражениями своими то живо чувствовать, что они не знали и что им прежде на мысль не приходило».

«Стихотворство» Державина, «знало брать краску солнечных лучей». Иномир оставался для поэта вечно блистающим прообразом, льющим свет в тьму: Взглянь, Аппелес! Взглянь в небеса! / В сумрачном облике там / Видишь, какая из лент полоса, / Огненна ткань блещет очам... — / Только одно солнце лучами / В капле дождя, в дол отразясь, / Может писать сими цветами / В мраке и мгле вечно светясь: / Умей подражать ты ему: / Лей свет в тьму.

Наиболее полно это стремление проявилось в его философских стихотворных сочинениях и, особенно, в одах «Бог» и «Христос».

В «Записках и Объяснениях на сочинения Державина относительно темных мест, в них находящихся, собственных имен, иносказаний и двусмысленных речений, которых подлинная мысль автору токмо известна» читаем: «Автор первое вдохновение, или мысль, к написанию сей оды получил в 1780 году, быв во дворце у всенощной в Светлое воскресенье, и тогда же, приехав домой, первые строки положил на бумагу»:

О ты, пространством бесконечный, / Живый в движенья вещества, / Теченьем времени превечный, / Без лиц, в трёх лицах божества!

Далее Державин вспоминает: «...но, будучи занят должностию и разными светскими суетами, сколько ни принимался, не мог окончить оную, написав, однако, в разные времена несколько куплетов. Потом, в 1784 году получив отставку от службы, приступал было к окончанию, но также по городской жизни не мог беспрестанно». Но философская тема вечности и сути мироздания продолжала жить в глубине души поэта и требовала своего проявления. У Державина в этом были предшественники — соотечественники В.К. Тредиаковский, М.В. Ломоносов и А.П. Сумароков, почти все известные европейские писатели отдали дань этой мировоззренческой теме, в том числе молодой Вольтер.

В феврале-марте 1784 года Державин возвратился к мысли докончить в уединении эту оду. Нашелся и повод: съездить в белорусские деревни, которые никогда не видал. Согласовав с женой Екатериной Яковлевной эту поездку, он доехал в распутицу до Нарвы и решил, что «в деревне в крестьянских избах неловко будет ему заняться сочинением. Оставив повозку с людьми на ямском постоялом дворе, нанял в городе у одной престарелой немки небольшой покойчик, с тем чтоб она ему и кушанье приготовляла», где, запершись, вдохновенно сочинял оду несколько дней. В «Рассуждении о лирической поэзии или об оде» один из самых возвышенных и мощных русских поэтов Г.Р. Державин описывает это удивительное состояние души вдохновение. «Вдохновение не что иное есть, как живое ощущение, дар Неба, луч Божества. Поэт, в полном упоении чувств своих разгорался с вышним оным пламенем или, проще сказать, воображением, приходит в восторг, схватывает лиру и поёт, что ему велит его сердце. Не разгорячаясь и не чувствуя себя восхищенным, и. приниматься он за лиру не должен. Вдохновение рождается прикосновением случая к страсти поэта, как искра в пепле, оживляясь дуновением ветра; воспламеняется помыслами, усугубляется ободрением, поддерживается окружными видами, согласными с страстью, которая его трогает, и обнаруживается впечатлением, или излиянием мыслей о той страсти, или ее предметах, которые воспеваются. В прямом вдохновении нет ни связи, ни холодного рассуждения; оно даже их убегает и в высоком парении своем ищет только живых, чрезвычайных, занимательных представлений. От того-то в превосходных лириках всякое слово есть мысль, всякая мысль картина, всякая картина чувство, всякое чувство выражение, то высокое, то пламенное, то сильное, или особую краску и приятность в себе имеющее.<...>

Поистине, вдохновение есть один источник всех <...> лирических принадлежностей, душа всех <...> красот и достоинств: все, все и самое сладкогласие от него происходите <...> От восклицания токмо сердца раздаются громы. Вдохновение, вдохновение, повторю, а не что иное наполняет душу лирика огнём небесным...»

В «Объяснениях» Державин продолжает: «ноне докончив последнего куплета сей оды, что было уже ночью, заснул перед светом; видит во сне, что блещет свет в глазах его, проснулся, и в самом деле, воображение так было разгорячено, что казалось ему, вокруг стен бегает свет, и с сим вместе полились потоки слёз из глаз у него; он встал и ту ж минуту, при освещающей лампаде написал последнюю сию строфу, окончив тем, что в самом деле проливал он благодарные слёзы за те понятия, которые ему вперены были».

Прожив в этом городке более недели, он возвратился в Петербург. Отдал новое творение в ежемесячное издание «Собеседник», в котором охотно печаталось всё, что писал поэт. Ода появилась в 13-м выпуске «Собеседника» 23 апреля 1784 года. Вскоре она напечатана отдельным изданием. С этой книжкой Державин изображён на портрете кисти В.Л. Боровиковского.

Ода имела громадный успех не только в России. Именно Державин первым представил успехи российской словесности другим народам; мировое значение её освидетельствовано многочисленными переводами на многие языки мира. Великолепная ода «Бог» перелагалась ещё при жизни автора практически на все европейские: немецкий, французский, итальянский, испанский, польский, чешский, латинский, и даже и на древние — как древнегреческий. Одних переводов оды на французский язык существует около двадцати, причём первый из них был выполнен при жизни Державина, а последний датируется 1994 годом. Переведена ода так же на восточные языки, и нередко по нескольку раз. Ода, написанная иероглифами кистью на длинном куске белого атласа, была выставлена на подобие картины в чертогах японского императора. Поэт приобрёл мировую известность.

Мысли об аллегорическом и символическом значении этой оды не покидали Державина до конца жизни. Он придавал ей настолько большое значение, что даже первое воспоминание о сознательной жизни связывал с ней в своих «Записках»: «Примечания достойно, что когда в 44-м году явилась большая, весьма известная учёному свету комета, то <... > первое слово выговорил: «Бог!» Это утверждение Державин снабдил замечанием: «может быть Провидением предсказано <... > было, <...> что напишет оду «Бог», которая от всех похваляется».

Теологическая ода «Христос. Свыше Благословенному приношение» напечатана отдельно в 1814 году со ссылками на Святое Писание, составленными автором. Пресвящённым посредником между поэтом и духовной цензурой был высокопреосвященный Филарет московский, бывший и в ту пору ректором санкт-петербургской духовной академии. Переиздана ода «Христос» в 1851 году Натальей Расторгуевой без ссылок на Святое Писание.

Насладимся слогом и порадуем душу поэтическими строками и восхитимся знаниями о мироздании Г.Р. Державина.