Речь, говоренная Петром Захарьиным в Тамбове на открытии Главного народного училища¹

Известно уже России, что двадцать второй день сентября двадцать пятого лета царствования Великой Екатерины ознаменован открытием училищ в двадцати пяти Наместничествах. Народ возводится на верх блаженства, просвещение разливается реками. Чувства оного изображены в следующей речи, говоренной в Тамбове Козловской округи села Никольского, что на Суроне, однодворцем Петром Захарьиным. Она достойна сведения потомства, и читающий да проливает слёзы благодарности Благодатной Монархине.

От издателя

Дерзаю остановить тебя, почтенное собрание, среди шествия твоего, дерзаю посреди градскаго стогна возвысить голос мой и, не взирая на мое низкое состояние и на мою убогую одежду, просить тебя, да услышан буду. Не безызвестно вам, высокоименитые слушатели, что иногда самый простой и серый камень содержит в себе вещество огненное, едва коснется ему сталь, он испускает из себя сильные искры. По воспитанию моему и по рождению я человек грубый, я бедный однодворец и теперь только от сохи; но услыша, что Всемилостивейшая Государыня благоволила приказать в здешнем городе открыть народное училище, почувствовал некое восхитительное потрясение в душе моей. Весть эта, подобно крепкому железу, ударила в мое сердце, разверзла его жесткие поры и произвела пламень, которого я угасить не в силах. Он поддал мою внутренность изливаться на язык мой и никак не остается под спудом. Сии то самыя искры усердия, сии то самыя блески радости и пламенныя чувствования благодарности пришел я возвестить на теперешнее позорище от лица всего низкаго народа, получающего днесь начаток своего просвещения от тебя, Премилосердная Матерь отечества! Тебе да излиется благодарность от грубых и едва словесных уст моих. Прочих монархов проповедовали великие риторы; у ЕКАТЕРИНЫ Великой занимает простый поселянин их место.

Но прежде, нежели я простру слово мое к прославлению и благодарности несравненной Монархини, прошу вас, почтениейшие слушатели, удостоить вашим вниманием слабое мое рассуждение о простом народе, для которого учреждено сие училище.

Ежели испытатели природы, разделяя оную в рассуждении совершенств на царствы, не токмо в особенности между находящихся в ней тварей усматривают в преимуществах или недостатках их разность, но хотя не ясно, однако, вероподобно угадывают и те таинственныя колена, или переходы, от одного царства к другому, которыми связывается и содержится великая цепь творений, то рассматривая роды животных, одаренных движением, внутренним чувствованием рождающихся, растущих, производящих себе подобных и умирающих, без сомнения, думать должно, заметили они и ту степень, которая сближает скота с человеком.

Сию непостижимую смежность ни в коих тварях лучше, кажется, предположить невозможно, как между дикими людьми и обезьянами. В самом деле, ежели отнять дар смысла и дар слова от Готтентота, то какое животное ближе всего сравниться может с Орангутангом? Сия обезьяна, как организациею внутренних чувств, так и наружным устроением тела, имеет удивительное с человеком сходство. Подобно все и действия людей диких весьма сходствуют с механическим движением бессловесной твари. Редко они имеют о чем понятия, реже еще те понятия свои сравнивают между собою и производят собственно от себя свободныя мысли, но без всякого рассуждения, подражая себе подобным, или в кругу себя находящимся другим животным, или по единственному побуждению естественных телесных нужд своих производят они те или другия действия.

Изъемля некоторые разности нравов, обычаев, влиянных от климатов, от окружающих предметов и обстоятельств, по которым дикие народы, иные больше, другие меньше, сходствуют с людьми просвещенными, чернь, рассеянная по лицу земному, везде себе подобна. Не имея расширеннаго нужными сведениями разума, ни исправленного добрыми навыками сердца, весьма близко подходит она к Орангутангу, Понтам, Иоккам и тому подобным бессмысленным и бессловестным животным. Она или свирепствует, устремляясь за добычею, или погружается в сон, насытясь оною. С самого начала света летописи царств земных представляет нам ее в рассуждении различных ея действий подобною медведице, которую поводильшик, восхитив в самой её младости из берлоги, продев ей в ноздри кольцо, водит всюду за собой, то приласкивая её пищею, то усмиряя дубиной, повелевает лежать или прыгать по своему произволению.

Народу, находящемуся в селах и деревнях, неудобно и невозможно по отдаленности мест занимать просвещения в Академиях, университетах и семинариях; что надобно иметь рассадники первоначальных знаний, откуда бы наполнять вышеупомянутая вышиия училища и расширять сады просвещения в обширной Ея державе, без коих никогда бы она не дошла до желаемого цветущаго состояния, ибо никогда тот садовник не разбогатеет плодами, который только плодоносные деревья выписывает из чужих земель, не заготовляя в собственных своих рассадниках на смену их младых леторослей: для того сия прозорливая Монархиня обратила человеколюбивый взор Свой на простый народ и, не взирая на адскую политику коварных умов, что ни обогащать, ни научать черни не должно, повелела установить и открыть ныне народные школы, в которых всякаго состояния людям отверзты к просвещению двери и в котором, ежели мне поздно уже получить украшение неочищенному моему разуму и неустроенному моему сердцу, то сын мой сей, принесенный теперь сюда на руках матери его, будет невозбранно почерпать источник света от сокровищ Великия ЕКАТЕРИНЫ.

Проснитесь в Бозе почивающие блаженные и человеколюбивые Российские монархи, вводившие в народ сей просвещение! проснитесь Царь Федор Алексеевич и ты Великий Император Петр, проснитесь и воззрите на преемницу Вашу ЕКАТЕРИНУ Вторую: Она наполняет сад ваш юными лозами, который с сего времени никогда не оскудеет. Вы основали духовную и светскую Академии, а Она народные школы. Вы обучали дворян и духовенство, а Она, усугубя ваши заведения, просвещает чернь! Кто из вас более? — Предвечная премудрость для восстановления падшего человеческого естества снисходила с небес сими стезями. Она излила от духа своего, и прорекла всяка плоть. Она основала храм благовестия своего среди простых сердец. В сей Храм, в сие народное училище, исторгая из объятий матерних сына моего, с радостным восторгом предаю я, да будет он человек!

Слушай, сын мой, услышь меня и ты, простый народ, ты будешь человеком: здесь, почерпая твердые основания православной веры нашей и понимая великие истины Евангельского благовестия, ты будешь без суеверия и без ханжества прямым Христианином. Здесь, навыкая обязанностям гражданина, ты будешь послушным сыном, верным супругом, надежным приятелем, мирным соседом, чадолюбивым отцем, благопокорным начальству подчиненным, ревностным к службе Государя твоего подданным. Ты не преломишь совести на суде, не пощадишь груди своей в сражениях за пользу отечества и за славу своего Монарха, здесь приобыкнешь ты быть не тунеядцем, помня, что всяк земнородный должен в трудах своих снести хлеб свой. Здесь уразумеешь ты движение тел и будешь разумным ремесленником. Здесь обретешь познание причин естества и будешь домовитым хозяином, богатым нив пахарем, разумеющим свойства земли, и время поверит оные семена свои. Словом, ты будешь человеком: ибо Екатерина Великая желает управлять людьми.

Наконец, когда ты ведаешь, сын мой, чем ты будешь, равномерно обязан с младых твоих ногтей знать и то, какою благодарностию преисполнен быть ты должен во все дни живота твоего Премилосердной Матери твоего Отечества, Всемилостивейшей твоей Воспитательнице и Просветительнице. Какими душа твоя преизобиловать должна чувствиями при воззрении на божественный образ Ея, при воспоминании бессмертного имени Ея, при торжестве великого дня сего, когда Она взошла на Высочайший Престол, а ты вступил в храм просвещения. Я мысленно вхожу во внутреннее движение сердца твоего. Я изступаю! и повергаюсь вместе с тобою пред священным образом Ея и, воздевши ко Всевышнему земледельческия мои руки, из глубины души моея молю: «Да продлится долговременно бесценное Ея здравие, да вознесется Престол и Царство Ея над всеми врагами Ея, да расширится и утвердится в роды родов высочайшее наследие Ея и истинная Ея слава, что Она есть изящнейшая Преобразительница и Просветительница Российского Народа».

Заклинаю тебя, сын мой, продолжать сию молитву во всякое утро до последняго твоего издыхания!

Комментарии А.М. Кальницкой

Козловский однодворец и оратор тамбовский Петр Захарьин

Петр Михайлович Захарьин известен как литератор, которому природой и рождением были определены приличные способности и которые он в должной степени так и не реализовал по многим причинам. Излишняя эмоциональность, «пагубная страсть» пьянства, по словам Г.Р. Державина, вероятно, отсутствие жизненно необходимой дисциплины и строгости нрава — и многое другое привели к тому, что он ушел бы из жизни, скорее всего, неизвестным человеком, если бы не одно обстоятельство...

Его час торжества и славы пробил благодаря наместнику тамбовскому и поэту Державину в 1786 г. В тот год П. Захарьину исполнилось 36 лет. К этому времени он значительно растратил отцовское наследство и зарабатывал на хлеб насущный репетиторством, которому, слава Богу, способствовало знание иностранных языков и общие природные способности в словесности. Он писал духовные стихи и, видимо, весьма успешно, ибо их отметил сам Державин, что, собственно, стало решающим обстоятельством, по которому наместник тамбовский возложил на мало известного литератора высокую миссию и столь же высокую надежду! Г.Р. Державин поручил П.М. Захарьину выступить с речью на открытии в Тамбове Первого Главного народного училища.

Что представляет собой народное училище в конце XVIII в.? В современной системе образования это всего-навсего начальная школа. Но в те поры открытие начальной школы для народа было явлением поистине выдающимся, неординарным, свидетельствующим о развитой социальной инфраструктуре России и верности традициям эпохи Просвещения. Тамбовское народное училище было 25-м в России. Трудно представить сейчас, что народное просвещение в Тамбовской области началось именно с этого училища, открытого 22 сентября 1786 г. Великий Державин и здесь предположил важное направление государственной политики — просвещение простого народа, ибо просвещенный правитель государства, коим была Екатерина II, должен управлять и просвещенным народом. Поэтому, по замыслу Державина, главное слово на открытии должен был произнести представитель народа. И он поручил подготовить и произнести это слово козловскому однодворцу и способному литератору П.М. Захарьину.

П.М. Захарьин надежд Г.Р. Державина не оправдал.

«Сущий вздор» П.М. Захарьина Державин не счел возможным обнародовать. Почему? От представителя простого народа, коим и должен был выступить однодворец, требовалась речь высочайшего ораторского образца, которая должна была потрясти представителей всех сословий, в том числе и императрицу. Державин написал речь сам от лица человека из народа, образ которого он успешно воплотил и в речи, а произнести ее поручил своему доверенному лицу П.М. Захарьину.

Речь услышали!.. Она превзошла все ожидаемые последствия. Самое главное — она получила должную оценку Государыни! Ее опубликовали в том же году в России и за рубежом.

В соответствии с классическими канонами риторики речь эта имеет трехчастную композицию.

Во вступлении обосновывается само право благодарного голоса простого человека императрице за открытие народного училища. Неформально, искренне и с чувством глубочайшего воодушевления звучат слова из «едва словесных уст» истинного героя этой речи — бедного однодворца, который «теперь только от сохи». При этом сразу возникает парадоксальное ощущение несоответствия глубины всей речи, ее логики, риторических фигур, словесно-образной выразительности социальному статусу оратора, по существу простолюдину. Так талантливо удалось Г.Р. Державину выполнить свой собственный социальный заказ и решить задачу — получить народный отклик в строго сословном государстве на действия властей в интересах народа.

В основной части последовательно развертывается основополагающая идея эпохи Просвещения о необходимости просвещения народа как главного условия процветания и благоденствия государства. Эта часть выполнена, безусловно, под влиянием западноевропейской концепции просвещения, которая акцентирует внимание на преобразовании личности в духе обретения нравственных добродетелей. Можно предположить, что Г.Р. Державин был хорошо знаком с трактатом «О влиянии цивилизации на нравственные добродетели» Ж.Ж. Руссо, где эти мысли имеют последовательное развитие.

Но Г.Р. Державин пошел дальше. По существу, он выразил национальную идею государственности и просвещения России, заявив о необходимости «иметь рассадники первоначальных знаний...», «расширять сады просвещения...», «ибо никогда тот садовник не разбогатеет плодами, который только плодоносные деревья выписывает из чужих земель, не заготовляя в собственных своих рассадниках на смену их младых леторослей...».

В заключении подчеркивается мысль о преемственности просветительских традиций и воздается хвала Екатерине Великой, выраженная идеально с точки зрения ораторики и этикетности.

Речь, имевшая обширный резонанс по всей России, прославила и П.М. Захарьина, и, в который раз, Г.Р. Державина.

Почти чудом можно считать обнаружение речи в фонде редких книг Тамбовской областной научной библиотеки имени А.С. Пушкина. Речь найдена в журнале «Зеркало света», № 45 за 1786 г., в разделе «Новости». Более того, журнал этот принадлежал Г.Р. Державину.

Мы убеждены в том, что основные мысли Речи П.М. Захарьина обращены и к нам, его потомкам, ее идеи в высшей степени актуальны и сегодня, а слова ободрения, веры и надежды поддержат нас в необходимых обстоятельствах жизни.

А.М. Кальницкая

Примечания

1. Текст предисловия и речи П.М. Захарьина подготовлен к публикации в настоящем издании А.М. Кальницкой.