|
|
Осень во время осады Очакова (1 ноября 1788)
Комментарии Г.Б. БуяновойОдна из лучших од Г.Р. Державина — «Осень во время осады Очакова» — была «написана в утешение княгини Варвары Васильевны Голицыной (урожденной Энгельгардт), когда она долго не получала известий о своем муже, находившемся под Очаковом в армии» [1, с. 544—545], — указал Я.К. Трот в «Жизни Державина по его сочинениям и письмам и по историческим документам». В 10—14 строфах оды Г.Р. Державин повествует о князе Сергее Фёдоровиче Голицыне и его супруге, Варваре Васильевне Голицыной, владельцах живописной усадьбы Зубриловка (до 1939 г. — Саратовская губерния, Балашовский уезд, ныне — Пензенская область, Тамалинский район). Князь Сергей Фёдорович Голицын родился 20 августа 1748 г. в семье действительного статского советника князя Фёдора Сергеевича Голицына и его супруги Анны Григорьевны, урожденной графини Чернышевой. Окончил Шляхетский кадетский корпус — «первое в России военное училище <...> Лучшие дворяне, самые вельможи почитали Милостию определение детей в Сухопутный Шляхетный Кадетский корпус» [2, ч. 1, с. 14]. Ф. Вигель вспоминал, что С.Ф. Голицын «учился с успехом математическим наукам», владел немецким и французским языками. «В нем билось истинно русское сердце, — пишет Вигель, — он был наружности приятной, был добр, умен и храбр» [2, ч. 1, с. 128]. Сергей Фёдорович Голицын — участник русско-турецких войн 1768—1774 и 1787—1791 гг. С ноября 1771 г. князь Сергей Фёдорович Голицын — подполковник Смоленского драгунского полка, с 22 сентября 1775 г. — полковник и флигель-адъютант Его Императорского Величества. 22 сентября 1775 г. награжден орденом св. Георгия 4-й степени. В мае 1779 г. князь получил звание генерал-майора. Участие князя С.Ф. Голицына в осаде и штурме Очакова было отмечено: императрица Екатерина II наградила князя золотым оружием с бриллиантовой россыпью. Светлейший князь Потёмкин писал Голицыну:
30 апреля 1791 г. князь С.Ф. Голицын был награжден орденом святого Георгия 2-го класса. В 1794 г. стал командиром корпуса, в 1797 г. — командиром лейб-гвардии Преображенского полка. С апреля 1797 г. — генерал от инфантерии, в сентябре 1798 г. ушел с военной службы в отставку. С июля 1801 г. по сентябрь 1804 г. князь С.Ф. Голицын — генерал-губернатор Риги и инспектор Лифляндии по инфантерии. С 1 января 1810 г. — член Государственного Совета. 7 января 1810 г. князь Сергей Фёдорович Голицын скоропостижно скончался в Тарнополе, в Галиции, похоронен в своем имении в селе Зубриловке. Варвара Васильевна Голицына (урожденная Энгельгардт) родилась 12 марта 1757 г. в семье смоленского помещика Василия Андреевича Энгельгардта и его жены Елены Александровны, родной сестры светлейшего князя Г.А. Потёмкина. Варвара Васильевна отличалась удивительной красотой, была прекрасно образована. С 1777 г. — фрейлина при дворе Екатерины II, с 1801 г. — кавалерственная дама ордена Святой Екатерины. 5 января 1779 г. обвенчалась с С.Ф. Голицыным. Брак был долгим и счастливым: Варвара Васильевна родила 10 сыновей (Григория — в 1779 г., Фёдора — в 1781-м, Сергея — в 1783-м, Михаила — в 1784-м, Захара — в 1785-м, Николая — в 1787-м, Павла — в 1788-м, Александра — в 1789-м, Василия — в 1792-м, Владимира — в 1794 г.). Варвара Васильевна была гостеприимной хозяйкой, в доме Голицыных часто бывали гости. Ф.Ф. Вигель с теплотой вспоминает о том времени, когда он воспитывался вместе с братьями Голицыными. «Многочисленность семейства и разные учителя» делали «из дома настоящий пансион» [2, ч. 1, с. 118]. Варвара Васильевна отличалась властным нравом, но «любила без памяти мужа» [2, ч. 1, с. 131], — пишет Вигель. Она «терпеть не могла противоречий», но «в ее управлении не было заметно и тени тиранства», — продолжает мемуарист. Однако «горе тому, кто, возбудив ее гнев, не спешил покорностью смягчать его...» [2, ч. 1, с. 131]. Варвара Голицына увлекалась литературой, перевела на русский язык французский роман Б. Эмбера «Заблуждения от любви, или Письма от Фанелии к Мильфорту». Ее имя занесено в «Словарь русских писательниц XVIII века». Г.Р. Державин, называвший княгиню Голицыну «Пленирой сердцем и умом», посвятил ей четверостишье «К портрету В.В. Энгельгардт». Когда в Тамбове Державин открыл народное училище, то «...В.В. Голицына пожертвовала в училище собрание кремнистых пород камней, из коих примечания достойны, как редкостию, так и величиною — топазовые, калцедоновые, сердоликовые...» [4, с. 146]. Г.Р. Державин пользовался посредничеством В.В. Голицыной в своих обращениях к Потёмкину. Голицыны сыграли значительную роль в судьбе Державина, явились для него мощной поддержкой именно в тамбовский и последующие периоды его жизни. Счастливым исходом своего дела (драматический финал тамбовского губернаторства) Державин обязан заступничеству Варвары Васильевны, покровительству Сергея Фёдоровича и благосклонности князя Потёмкина. Именно хозяева Зубриловки после отставки Г.Р. Державина с поста наместника приютили опального поэта и его супругу. Когда Сергей Фёдорович Голицын скончался, сыновья в прошении на имя государя изъявили желание передать имение в полное распоряжение матери, предоставив Варваре Васильевне право продажи, залога, раздела и выделения дохода с имения тогда, когда она посчитает нужным. Но княгиня в память о муже построила каменную богадельню в стиле позднего классицизма и передала все хозяйство сыну Фёдору. На том месте, где Варвара Васильевна прожила последние годы, ее дети воздвигли мемориальную часовню в форме усеченной пирамиды, сохранившуюся до наших дней. В.В. Голицына намеревалась уйти в монастырь, о чем известно из дневника Марии Николаевны Волконской. Княгини В.В. Голицыной не стало 2 мая 1815 г. Она похоронена в Зубриловке, в церкви Преображения, в приделе воскресения Лазаря1. В «Осени...» Г.Р. Державин реализовал свое представление об оде: «Она (ода) не наука — огонь, жар, чувство... Высокость оды есть полет воображения, который возносит поэта выше понятия обыкновенных людей и заставляет его, сильными выражениями своими, то живо чувствовать, чего они не знали и что им прежде в мысль не приходило» [5, с. 188]. Поэт гармонично соединил в оде эпическое и лирическое начала. Эпическое начало «Осени во время осады Очакова» связано с одним из героических событий, которыми отмечена эпоха царствования Екатерины II, — героическим взятием турецкой крепости Ачи-Кале (русское название — Очаков), которому предшествовала длительная осада, знаменитое очаковское «осадное сидение». Очаков считался в турецких владениях на Чёрном море главным портовым городом. Крепость представляла собой неправильный, удлиненный четырехугольник. Узкой, восточной стороной она примыкала к лиману, а три другие, обращенные в степь, имели мощные каменные стены с нагорным ретраншементом2, покрытым камнем и земляным валом, а в самой южной части находилась цитадель, возвышавшаяся перед Кинбурном над высоким откосом лимана. После отъезда Екатерины II из Крыма русский посланник в Константинополе Яков Иванович Булгаков был заключен в Семибашенный замок, а 7 сентября 1787 г. последовал манифест о разрыве отношений России с Турцией. Послы иностранных держав — английский, французский, прусский, видевшие опасность в возвышении России, — поддерживали задор турецкого правительства в войне с Россией. В мае 1788 г. Екатеринославская армия генерал-фельдмаршала Григория Александровича Потёмкина выступила к крепости Очаков. Еще до прибытия войск Потёмкина русская гребная флотилия под командованием адмирала К.Г. Нассау-Зигена нанесла два тяжелых удара турецкому флоту, прикрывавшему крепость с моря. Потеряв 7 линейных кораблей, 2 фрегата и несколько вспомогательных судов, противник больше не пытался препятствовать действиям русского флота и войск под Очаковом. Григорию Александровичу Потёмкину были доверены огромные полномочия в отношениях с турками. «Ему предназначалась главная роль как в ведении войны, так и в зачине военных действий», — читаем в биографической библиотеке Ф.Ф. Павленкова «Великие россияне». — Сначала уверенный в своих силах, полководец, когда опасность стала близкой, стал сомневаться в быстрой успешности кампании <...> не хватало ни снарядов, ни провианта, ни годных для флота людей» [6, с. 191]. Из писем Потёмкина периода начала войны видно, какое отчаяние он испытывал и даже намеревался сдать начальство над войсками своему сопернику — графу П.А. Румянцеву-Задунайскому, командовавшему Украинской армией. Известно и предложение Потёмкина вывести все русские войска из недавно завоеванного Крыма, что неизбежно привело бы к захвату его турецкими войсками. Императрица в письмах старалась поддержать бодрость Потёмкина: «Укрепи твой ум и душу против всех затруднений и будь уверен, что ты победишь их с некоторым терпением; но это настоящая слабость, чтоб, как ты пишешь ко мне, снизложить свои достоинства и скрыться» [7, с. 244]. Значительный урон русскому флоту в этот момент нанесла страшная буря, разразившаяся на Чёрном море. Один боевой фрегат был поглощен морской пучиной, второй могучим течением увлечен в пролив Босфор, где захвачен турками. Потёмкин писал императрице: «Флот севастопольский разбит бурей, все <...> корабли и большие фрегаты пропали. Бог бьет, а не турки» [7, с. 245]. И вновь императрица ободряет полководца: «На оставление Крыма, воля твоя, согласиться не могу. Об нем идет война и если сие гнездо оставить, тогда и Севастополь и все труды и заведения пропадут и паки восстановятся набеги татарские на внутренние провинции. Кавказский корпус от тебя отрезан будет, и мы в завоевании Тавриды паки упражнены не будем и не будем знать, куда девать военные суда, как ни во Днестре, ни в Азовском море не будем иметь убежища. Ради Бога, не пущайся на сии мысли, кои мне понять трудно, и мне кажутся неудобными, понеже лишают нас многих приобретенных миром и войною выгод и пользы. Когда кто сидит на коне, тогда сойдет ли с оного, чтоб держаться за хвост?» [7, с. 246]. Между тем Украинская армия под руководством Румянцева-Задунайского действовала успешно, возле Хотина, Могилева и Кислицы перешла Днестр. Корпус И.П. Салтыкова был оставлен под Хотином, а главные силы двинулись через Бельцы к Яссам. Румянцев стремился сковать турецкие силы и не допустить их удара во фланг и тыл Екатеринославской армии, действовавшей под Очаковом. Летом 1788 г. поступили сведения о появлении под Яссами турецких войск численностью в 40—60 тысяч и сосредоточении 100-тысячной армии у Измаила, но это была дезинформация турок. Их силы там были в 2—3 раза меньше. Украинская армия двинулась в наступление к низовьям реки Прут. Турецкие войска сделали попытку прорваться через Яссы для деблокады Хотина, но были отбиты. После этого они в августе 1788 г. сосредоточились в районе Рябой Могилы. Румянцев принял решение маневром заставить турецкие войска принять бой, и в октябре Украинская армия перешла в наступление у Рябой Могилы. Но турки, не приняв боя, как и предполагал полководец, отошли к Фокшанам. Таким образом, русские войска очистили значительную часть Молдавии от войск противника. Отход турецких войск на юг привел к капитуляции крепости Хотин. После взятия крепости Хотин графом Румянцевым-Задунайским Потёмкин стал действовать решительнее и осадил Очаков, но взять крепость удалось только через год. Ачи-Кале была перестроена при помощи иностранных инженеров, со стороны суши были возведены многочисленные земляные укрепления полевого типа. На валах и крепостной стене находилось около 300 пушек, в ретраншементе — до 30 полевых орудий. Численность очаковского гарнизона, по данным историков, — около 20 тысяч человек. К середине мая 1788 г. 50 тысяч человек из Екатеринославской армии, предназначенные для осады Очакова, сосредоточились возле Ольвиополя (сейчас город Первомайск). 25 мая они переправились через реку Буг и медленно продвигались к Очакову, пройдя расстояние в 200 верст за 33 дня. Генерал-аншеф А.В. Суворов предложил взять Очаков штурмом в тесном взаимодействии с Лиманской флотилией. Однако Потёмкин предпочел план «формальной осады» — по всем правилам артиллерийского обстрела. Основная идея его плана заключалась в том, чтобы сначала устроить отдельные батареи обложения в виде редутов для обеспечения флангов осадной армии. Затем овладеть пригородом, передвинуть вперед батареи, соединить их траншеей и начать методический артиллерийский обстрел крепости, вынудив ее сдаться. 12 июля 1788 г. на берегу Чёрного моря построили первую батарею на 10 орудий осадной артиллерии, а 20 июля армия окружила крепость, примыкая правым флангом к построенной батарее, а левым — к Днепровскому лиману. 11 августа для обстрела морского побережья была поставлена мощная четырехорудийная батарея. В течение 8 и 9 августа на удалении 2 верст от крепости для отражения вылазки противника и прикрытия осадных работ соорудили четыре редута, три из которых были вооружены пятнадцатью орудиями, а четвертый — восемью орудиями полевой артиллерии. Турки организовывали разведывательные вылазки и мешали осадным работам. Об одном из столкновений известно следующее. 27 июля из Очакова вышел конный отряд в 50 человек и атаковал казачий пикет. За конницей двинулось 500 пеших янычар. Турки заставили отступить отряд полковника П.М. Скаржинского, насчитывающий 150 человек. Получив сообщение Скаржинского о столкновении с противником, Суворов сразу же послал к нему подкрепление — стрелков Фанагорийского полка, и турки были отброшены сильным огнем. Вслед за стрелками в бой вступили гренадеры батальона Фишера, которых возглавлял генерал-майор И.А. Загряжский. Турецкое командование постоянно высылало из Очакова подкрепления, и численность неприятельской пехоты увеличилась до трех тысяч человек. Тогда генерал-аншеф А.В. Суворов повел в атаку два гренадерских батальона, построив их в каре. Атака оказалась успешной, турки побежали. Русские захватили несколько земляных укреплений перед крепостью, и, казалось, победа была совсем близка! Но Потёмкин не только не послал Суворову помощи, но трижды приказывал ему отступить. Австрийский принц де Линь, бывший рядом с Потёмкиным, указывал на необходимость немедленно штурмовать оставшиеся почти без защиты турецкие укрепления, но фельдмаршал был непреклонен. Раненый Суворов сдал командование генерал-поручику Ю.Б. Бибикову, который приказал трубить отбой. В ходе этого боя русские потеряли 154 человека убитыми и 211 ранеными... Потёмкин сурово выговорил Суворову: «Солдаты не так дешевы, чтобы ими жертвовать по пустякам. Ни за что погублено столько драгоценного народа, что Очаков того не стоит...». Суворов отвечал: «Невинность не требует оправдания. Всякий имеет свою систему, и я по службе имею свою. Мне не переродиться, да и поздно!». Известно, что Суворов и Румянцев язвительно высказывались в адрес Потёмкина: «Я на камушке сижу, на Очаков я гляжу». Или: «Очаков — не Троя, чтоб его десять лет осаждать». Их цитировали и в ставке, и в войсках, и в Царском Селе3. В августе началась «формальная осада». Войска отрывали параллели и закладывали батареи. 14 августа на левом фланге заложили батарею на 20 орудий, 15 августа — на 10 орудий. Всего в течение августа оборудовали 14 батарей. Артиллерийские батареи все ближе подводились к крепости и вели огонь по ретраншементу и крепостным укреплениям. 18 августа, отражая вылазку противника и ведя огонь по крепости, русская артиллерия сделала 2959 выстрелов, выпустив 1870 ядер, 865 бомб, 77 гранат, 71 картечь и 76 зажигательных снарядов. В донесении Потёмкин указывал, что «турки, не взирая на выгоду места, везде бежать принуждены... Между тем от жестокого действия батарей город во многих местах зажжен и пожар продолжался до самого утра...» [6, с. 193]. В течение сентября были оборудованы и вооружены еще 10 батарей, а всего с августа по ноябрь осаждающие оборудовали и вооружили 30 артиллерийских батарей, на которых были размещены 317 орудий полевой и осадной артиллерии. Сила огня русских батарей постоянно росла. Так, только 9 октября они произвели 4545 выстрелов по крепости, выпустив 2867 ядер, 1444 бомбы, 115 гранат, 71 зажигательный снаряд, 38 картечей. В ночь на 11 ноября две тысячи турок сделали вылазку на брешь-батарею левого крыла русской армии. В ходе вылазки погибли генерал-майор С.П. Максимов, три офицера и несколько десятков солдат. Утром нашли 70 турецких трупов, но это мало утешило светлейшего князя — стало ясно, что противник и не думает сдаваться. Светлейший писал императрице о том, что жалеет солдатские жизни для решительного штурма Ачи-Кале, но русская армия все равно несла большие потери — люди погибали от болезней, холода и нужды в самом необходимом. Медлить больше было нельзя: сама императрица уже высказывала неудовольствие. Зимовать под стенами Очакова — это значило потерять большую часть осадного корпуса от холода и болезней. Полководец писал императрице Екатерине: «...не осталось иного средства по взятию города кроме генерального приступа» [7, с. 246]. Светлейший князь обещал солдатам всю добычу (даже пушки и казну), которая будет взята в крепости. Для штурма сформировали шесть колонн, которым поставили следующие задачи: первая и вторая колоны овладевают замком Гассан-паши, третья колонна атакует ретраншемент с севера, четвертая колонна — с востока и старается не допустить отхода защитников ретраншемента в крепость. Пятая и шестая колонны должны были штурмовать саму крепость — их действиями руководил генерал Ф.И. Миллер4. Все приготовления к штурму закончили в ночь с 5 на 6 декабря. В 7 часов утра 6 декабря при 23-градусном морозе войска пошли на штурм Очакова. Солдаты генерал-майора П.А. Палена захватили турецкие земляные укрепления между Очаковом и замком Гассан-паши. Затем он направил войска полковника Ф. Мекноба к замку Гассан-паши, а казаков полковника Матвея Ивановича Платова — вдоль окопа. Войска Платова стремительным ударом заняли окоп, Мекноб ворвался в замок, и около трехсот остававшихся там турок сложили оружие5. Третья колонна атаковала центральные земляные укрепления. В ходе штурма погиб генерал-майор Сергей Авраамович Волконский, но полковник Давыд Николаевич Юргенц принял командование колонной и довел ее до стен крепости. Четвертая колонна под командованием генерал-лейтенанта Василия Васильевича Долгорукова6 в результате упорного штыкового боя заняла турецкие укрепления и вышла к крепостным воротам. Пятая и шестая колонны прорвались сквозь земляные укрепления противника и вышли к бастионам крепости. Резерв шестой колонны под командованием подполковника Зубина подошел по льду Лимана к южной стороне крепости, причем гренадеры были вынуждены волочь пушки по льду! Затем под прикрытием артиллерийского огня гренадеры поднялись на крепостную стену и овладели ею. Разгорелся бой в крепости, длившийся около часа. Участниками штурма Очакова были М.И. Кутузов7 (он был тяжело ранен), М.Б. Барклай-де-Толли8, П.И. Багратион, М.И. Платов, Л.Л. Беннигсен9, Н.Н. Раевский, имена которых позже составили героическую летопись Отечественной войны 1812 г. Данные о потерях турок существенно расходятся в разных источниках. Штурм Очакова продолжался 1 час 45 минут, и результаты его оказались потрясающими: «...было взято 310 пушек и мортир, более 180 знамен... турки потеряли убитыми 8700 человек, в том числе 283 офицера... В плен сдалось 4000 человек. Потеря эта, говорилось в реляции, равна поголовному истреблению. Трофеями русских стали 310 орудий и 180 знамен. У русских погибли — 1 генерал-майор, 1 бригадир, 3 штаб-офицера, 25 обер-офицера и 936 солдат»10. В других источниках потери русских убитыми и ранеными составили, по одним данным, — 147 офицеров и 2720 нижних чинов, по другим — более 4800 человек... Известие о взятии Очакова произвело в Петербурге настоящий восторг. Императрица Екатерина написала светлейшему князю Потёмкину: «За уши взяв тебя обеими руками, мысленно тебя целую, друг мой сердечный... Всем ты рты закрыл, и сим благополучным случаем доставляется тебе еще способ оказать великодушие слепо и ветрено тебя осуждающим! С величайшим признанием принимаю рвение и усердие предводимых вами войск, от высшего до нижних чинов. Жалею весьма о убитых храбрых мужах; болезни и раны раненых мне чувствительны; жалею и Бога молю о излечении их. Всем прошу сказать от меня признание мое и спасибо...» [6, с. 191—192]. 4 февраля 1789 г. в Петербурге в Зимнем дворце состоялось чествование «покорителя Очакова». Потёмкин получил драгоценный жезл генерал-фельдмаршала, орден Георгия 1-й степени, грамоту из Сената с перечнем своих заслуг, золотую медаль, выбитую в его честь, редкостный солитер к ордену Александра Невского, шпагу с алмазами на золотом блюде, сто тысяч рублей на «карманные» расходы. В честь героя Очакова императрица лично сочинила стихи:
14 апреля 1789 г. именным рескриптом Екатерины II был учрежден золотой крест офицерам, «бывшим на Очаковском штурме». На лицевой стороне креста надпись — «За службу = и = храбрость». На оборотной — «Очаков = взят. 6. = декабря = 1788». Этот новый, впервые введенный знак представляет собой нечто среднее между офицерским орденом и видоизмененной крестообразной медалью для награждения офицеров, не получивших орденов св. Владимира или св. Георгия за участие в штурме Очакова. Эти офицерские знаки размером 47×47 мм изготовлялись из золота не ниже 950 пробы. Вес — от 26,0 до 34,6 г. В последний раз об этом знаке сообщалось в аукционном каталоге в 1931 г. Подлинные офицерские золотые кресты сегодня — редчайшая награда, тираж их очень мал — всего было изготовлено 410 экземпляров. Эти награды, согласно указам императоров Павла I, Александра I и Николая I, после смерти награжденного кавалера возвращались в капитул орденов. В случае невозврата золотого креста наследники кавалера обязаны были оплатить казне его стоимость, а это были немалые деньги. Именным рескриптом Екатерины II от 14 апреля 1789 г. была учреждена серебряная медаль для награждения всех нижних чинов, участвовавших в штурме Очакова. Медаль имеет форму узкого овала, размер 41×28 мм. На лицевой стороне под императорской короной — крупное изображение вензеля имени императрицы Екатерины II, по обе стороны помещены пальмовая и лавровая ветви, перевязанные внизу лентой. На оборотной стороне во все поле медали размещена горизонтальная девяти строчная надпись: «За = храбрость = оказанную = при взятье Очакова = декабря = 6 дня = 1788». Ода «Осень во время осады Очакова», согласно классицистической традиции, насыщена образами греческой и римской мифологии, поэтическими пейзажами-иносказаниями:
Светлейшего князя Г.А. Потёмкина поэт называет «российским Марсом»13, поющих в хороводе русских девушек «голосистыми нимфами»14, упоминает о «древнем царстве Митридата»15, русских воинов величает «Ахиллесами»16, снискавшими себе бессмертную славу воинскими подвигами, упоминает Эвксин (древнее название Чёрного моря), оливу и лавр — символы мира и славы в античной культуре. Десятилетия спустя Пушкин отметит главные достоинства державинской поэзии, среди которых «мысли, картины и движения истинно поэтические» [8, с. 52]. Лирическое начало оды «Осень во время осады Очакова» связано с живописной и гостеприимной усадьбой Голицыных — Зубриловкой. Ф.Ф. Вигель оставил восторженные воспоминания о Зубриловке. «Зубриловка есть одно из немногих мест в России, подобных палацам и замкам, коими усеяна Польша» [2, ч. 2, с. 77]. Мемуарист называл усадьбу Голицыных «благословенной страной» с «роскошной природой», подчеркивал, что имение «славилось во всех соседних губерниях» [2, ч. 2, с. 78]. «Деревня, — писал он, — построена внизу и отделяется прудом и плотиною от горы, на которой стоит господский дом, каменный, трехэтажный. В соединении с двумя большими каменными же двухэтажными флигелями, посредством двух предлинных оранжерей, и имея подле себя церковь, величиною превосходящую самый большой уездный собор, дом сей, вся эта масса зданий представляется глазу довольно поразительно» [2, ч. 2, с. 78—79]. Местность рядом с господским домом тоже была удивительной красоты: горы с левой стороны «покрыты густым лесом, а в их промежутках долины, ущелья и пригорки чрезвычайно разнообразят местоположение... <...> Горы сии наполнены родниками, которые из боков их вырываются сильно бьющими ключами» [2, ч. 2, с. 79]. Три года устраивали зубриловскую усадьбу Голицыных солдаты Смоленского драгунского полка, начальником которого был С.Ф. Голицын. В.А. Верещагин, знаток русской старины, писал об этом: «В 80-х гг. XVIII столетия князь Голицын купил в Саратовской губернии громадное живописно расположенное на берегу Хопра имение Зубриловку и три года простоял в нем на бессменных квартирах с двадцатичетырехэскадронным Смоленским драгунским полком, которым он командовал. Когда полк переменил стоянку, Зубриловка славилась по всему околотку роскошным каменным барским домом, с двумя флигелями, великолепной церковью, построенной по старинному обычаю русских помещиков, как раз против дома, чудным парком, цветниками, оранжереями — всем тем, что могла себе позволить ничем не стесненная прихоть богача и знатного русского барина, имевшего в своем распоряжении бесплатные рабочие руки. Пользоваться для своих надобностей солдатским трудом в те времена не считалось зазорным» [9, с. 133]. Об архитектурном облике Зубриловской усадьбы главный хранитель Тамбовского областного краеведческого музея, исследователь феномена русской дворянской усадьбы Л.Е. Городнова сообщает: «Имя архитектора зубриловской усадьбы, к сожалению, неизвестно. В литературе по аналогии с атрибутированными постройками указывается на причастность к проекту Ивана Егоровича Старова, который внес значительный вклад в развитие усадебной архитектуры, разработав тип классического загородного дома» [10]. Коллонада зубриловского дворца с треугольным фронтоном, простота и изысканность фасадов усадебного ансамбля, великолепная парадная лестница, парадная круглая зала с перекрывающим ее куполом, ниши залы с мраморными скульптурами античных героев, богатейшая портретная галерея — все свидетельствовало об изяществе вкуса Голицыных и роскоши. По традиции в Зубриловской усадьбе была возведена домовая церковь, освященная в честь православного праздника Преображения Господня (его народное название — Яблочный Спас). «Внутри гладкие стены храма отделаны под золотистый мрамор, который в купольной части переходит в розовый. <...> Притвор имеет два боковых нефа, в которых расположены придельные храмы, освященные во имя святых покровителей основателей Зубриловки — Сергия Радонежского и Великомученицы Варвары. <...> Женский образ со стенной росписи имеет внешнее и портретное сходство с Варварой Васильевной Голицыной. В настоящее время в храме хранится икона Архистратига Михаила в доспехах античного воина, лик которого был писан с портрета Сергея Федоровича» [11, с. 18]. Наследники Ф.С. и В.В. Голицыных чрезвычайно дорожили родовым гнездом и сохраняли традиции, заведенные родителями. Ф.Ф. Вигель, побывавший в Зубриловке в 20-е гг. XIX в., писал: «Житье в Зубриловке мне показалось славное; оно напоминало, как богатые и знатные баре живали в старину. Нет лишних прихотей, но всего вдоволь, стол изобильный, сытный и вкусный, прислуга многочисленная, ворота настежь, соседи, мелкие дворяне, так и валят, но не обременяя собою, предовольны, когда хозяин скажет им приветливых слова два-три» [2, ч. 2, с. 80]. Г.Р. Державин запечатлел в оде поэтические картины зубриловской «румяной» осени: «снопы златые», роскошный виноград «на вино», «птичьи стада», «шумящи красно-желты листья», серебрящийся в степи ковыль. Реалистические пейзажи и бытовые зарисовки, созданные поэтом, могут быть рассмотрены как начало русской пейзажной лирики, реминисцентный фон пушкинских произведений. Сравним фрагменты, в которых описывается одно из любимых усадебных развлечений русского дворянства — осенняя охота. У Державина:
У Пушкина:
В оде Державина, как и в пушкинской «Осени», осенняя природа очаровывает тем, что в ней сочетаются щедрая, «пышная» красота и «смиренное» увядание, резкий ветер и радостное зимнее обновление:
Природа в державинской оде изменчива, динамична в борьбе противоборствующих стихий и сил, многолика, насыщена звуками, красками, запахами:
Державинские реминисценции обнаруживаются в поэтических произведениях К.Н. Батюшкова, Е.А. Баратынского, Ф.И. Тютчева. В декабре 1852 г. Тютчев написал лирическую миниатюру «Чародейкою Зимою Околдован лес стоит», в которой получили развитие созданные Державиным образы седой чародейки и волшебного зимнего сна-оцепененья: У Державина:
У Тютчева:
Сравнительный текстуальный анализ позволяет сделать вывод: в оде «Осень во время осады Очакова» Г.Р. Державин искусно соединил две традиции — торжественной оды, прочно закрепившейся в русской поэзии XVIII в., и отечественной пейзажной лирики, берущей начало именно в его творчестве. Г.Б. Буянова Список литературыЖизнь Державина по его сочинениям и письмам и по историческим документам, описанная Я. Гротом. СПб., 1880. Воспоминания Ф.Ф. Вигеля. М., 1864. Ч. 1, 2. Русский архив. 1876. № 6. Салиас Е.А. Поэт-наместник. СПб., 1885. Полевой Н.А., Полевой Кс. Литературная критика. Статьи и рецензии. Л., 1990. Великие россияне. Биографическая библиотека Ф. Павленкова. Писатели, художники, ученые, полководцы, государственные, церковные и общественные деятели. М., 2003. Брикнер А.Г. Императрица Екатерина II. Ее жизнь и царствование. М., 2009. А.С. Пушкин о литературе. М., 1988. Верещагин В.А. Разоренное гнездо // Старые годы. 1908. Март. Городнова Л.Е. Разрушился сей дом, засохли бор и сад. Державинская песнь Голицынской Зубриловке // Наше наследие. 2008. № 86 // URL: http://nasledie-rus.ru/podshivka/8602.php (дата обращения 26.02.2013) Городнова Л.Е. Зубриловская осень Державина // Державинский вестник. Г.Р. Державин. 265 лет. Май. 2008. Державин Г.Р. Сочинения. М., 1985. Пушкин А.С. Сочинения: в 3 т. М., 1985. Т. 1. Тютчев Ф.И. Сочинения: в 2 т. М., 1980. Т. 1. Примечания1. При подготовке биографической справки о В.В. Голицыной использованы данные сайта http://ru.wikipedia.org/wiki/Голицына_Варвара_Васильевна 2. Ретраншемент (фр. retransher — отсекать, уничтожать, в других источниках — отделить, укрепить) — фортификационное сооружение, внутренняя оборонительная ограда, расположенная позади позиций обороняющихся. 3. При описании очаковского «осадного сидения» использованы данные сайта http://warsl75x.narod.ru/osm03.html 4. За взятие Очакова Ф.И. Миллер был награжден орденом Св. Георгия 4-й ст. (см.: Волков С.В. Генералитет Российской империи. Энциклопедический словарь генералов и адмиралов от Петра I до Николая II. Том II. Л-Я. М., 2009). 5. За взятие Очакова и Измаила М.И. Платов награжден орденами Св. Георгия 4-й и 3-й ст., произведен в генерал-майоры. 6. В.В. Долгоруков был награжден орденом св. Георгия 2-й ст. 7. М.И. Кутузов в результате русско-турецкой кампании был награжден орденами: св. Анны 1-й ст. и св. Владимира 2-й ст. 8. М.Б. Барклай-де-Толли был награжден орденом св. Владимира 4-й ст. 9. Л.Л. Беннигсен был награжден орденом св. Георгия 3-й ст. 10. Информация представлена канд. ист. наук Евгением и Кириллом Горбуровыми. URL: http://www.imena.mk.ua/?042/12 11. Эол (греч. Aiolos) — в греческой мифологии сын Посейдона и Меланиины, бог ветров на плавучем острове Эолия, родине туч и туманов. В огромной пещере Эол держал закованные в цени «междоусобные ветры и громоподобные бури». Возвращаясь из Трои, Одиссей был радушно встречен Эолом. Властелин подарил Одиссею завязанный кожаный мешок с «буреносными ветрами», однако спутники Одиссея в поисках царских подарков развязали мешок и навлекли страшную бурю, которая прибила судно обратно к Эолийскому острову, что вызвало гнев властелина ветров. (Здесь и далее в пояснениях к мифологическим персонажам Использованы данные сайта http://greekroman.ru/hero/heroes.htm, также см.: Мифологический словарь / гл. ред. Е.М. Мелетинский. М., 1990). 12. Борей (греч. Boreas) — северный ветер в мифах древней Греции, один из шести сыновей Авроры и Эола. Изображается крылатым, длинноволосым, бородатым божеством, закутанным в непроницаемые для солнечных лучей тучи. Борей, холодный и резкий, — отец дождя, снега, града и бурь. Место его обиталища — Фракия, где царят холод и мрак. Борей стремительно налетает на землю. Во время одного из своих налетов он унес с собой в недоступное царство снега и льда прекрасную Орифию, ставшую его женой. Сыновья Борея, Зет и Калаид, вместе с Ясоном участвовали в плавании аргонавтов. 13. Марс (греч. Maris) — бог войны в римской мифологии, один из самых видных богов, которым когда-либо поклонялись. В ранней римской истории он был богом весны и изобилия в природе. Сын Юпитера и Юноны. Марса, который приносил разруху и гибель людей, в Греции не почитали, но в Риме он был в числе главных божеств. Шум битвы он предпочитал звукам любой музыки, обожал борьбу и кровопролитие. Помощники Марса — воинственные боги: Фобос (бог страха), Эрида (богиня раздора), Демиос (бог опасения), Паллор (бог ужаса) и Метус (бог тревоги). Римские воины, отправляясь на войну, но традиции приходили в храм Марса, где он был изображен в доспехах, с шлемом в одной руке и с копьем в другой. Дотрагиваясь до конья, воины громко восклицали: «Бодрствуй, Маро!». Они верили, что Маро, шагая впереди, ведет их к победе. Одержав победу, полководцы складывали свои лавровые венки к подножью статуи и приносили в жертву Марсу могучего быка. 14. Нимфа (от греч. nymphe— дева, невеста) — в греческой мифологии многочисленные божества в образе юных прекрасных дев, олицетворяющих силы и явления природы; считались покровительницами брака. Пимфы — обитательницы лесов и рек, гор, озер и родников. Они живут в горных пещерах (орестиады), на деревьях (дриады и гамадриады) и в родниках (наяды). Культ нимф был широко распространен в Греции и продолжал поддерживаться во времена Рима; первое упоминание о нимфах содержится в «Одиссее» Гомера, когда Одиссей, проснувшись в пещере, увидел окруживших его нимф. Нимф считали дочерьми Зевса, способными передавать людям дар предвидения, исцелять их или, наоборот, насылать безумие в наказание. Иногда нимфы сами становились жертвами людских и божеских страстей — таковы истории Дафны, Эхо и Эвридики. 15. Митридат (лат. Mithridates) — царь Понта, правивший в 121—63 гг. до н. э. Митридат Евпатор вел свою родословную по отцу от Ахеменидов, а но матери — от Селевкидов. В нем соединились две древних крови — греческая и персидская. Он подчинил своей власти Колхиду, Боспор, Пафлагонию, Каппадокию, Галатию. Это был энергичный и способный человек, обладавший громадной физической силой. По свидетельству современников, знал 22 языка, был знаком с лучшими представителями эллинистической культуры своего времени, написал ряд сочинений но естественной истории и считался покровителем наук и искусства. Любовь к искусству и образованность сочеталась в нем с восточным коварством и беспощадной жестокостью к своим противникам. 16. Ахиллес — один из величайших героев Троянской войны, сын царя мирмидонян Пелея и морской богини Фетиды. Стремясь сделать своего сына неуязвимым и таким образом дать ему бессмертие, Фетида закаляла его в огне, натирала амброзией, купала Ахилла в водах подземной реки Стикс. Только пятка, за которую она его держала, осталась уязвимой (отсюда выражение «ахиллесова пята»), Ахиллес является храбрейшим и сильнейшим из героев исключительно в силу своих личных качеств. Он знал, что ему суждена короткая жизнь, и стремился прожить ее так, чтобы слава о его беспримерной доблести сохранилась навеки у потомков. Поэтому Ахилл и принял участие в Троянской войне, предпочитая героическую долю долгой, но бесславной жизни. 17. Колпик — птица из разряда цапель. Белые перья колпика (колпицы) использовались для украшения казачьих султанов. В тексте оды выступает в качестве сравнения. 18. Выжлица — ищейная, гончая собака.
|
| © «Г.Р. Державин — творчество поэта» 2004—2024 Публикация материалов со сноской на источник. |
На главную | О проекте | Контакты |