Упражнения его после отставки от службы

Привыкши к безпрестанным трудам, не мог он быть без упражнения и для того занимался литературою, писал несколько лирических сочинений, которых вышло 4 части, и еще наберется может-быть одна; сочинял трагедии, как-то: 1) Ирод и Мариамну, 2) Евпраксию, 3) Темнаго; да перевел Федру, Зельмиру. Комических написал опер бездельных две: Дурочка умнее умных, и Женская дружба, несколько прозаических сочинений, надписей, эпиграмм и разсуждения о лирической поэзии. Но в 1806 и в начале 1807 году, в то время как вошли Французы в Пруссию, не утерпел, писал Государю две записки о мерах, каким образом укротить наглость Французов и оборонить Россию от нападения Бонапарта, которое явно предвидел, о чем с Ним и словесно объяснялся, прося позволения сочинить проект, к которому у него собраны мысли и начертан план: только требовалось некоторых справок от военной коллегии и прочих мест относительно наряды войск, крепостей, оружия и тому подобное. Государь принял сие предложение с благосклонностию, хотел призвать его к себе; но, поехав в марте месяце к армии под Фридланд и возвратясь оттуда, переменил с ним прежнее милостивое обхождение, не кланялся уже и не говорил с ним; а напротив того чрез князя А. Н. Голицына, за псалом 101, переложенный им в стихи, в котором изображалось Давыда сетование о бедствии отечества, сделал выговор, отнеся смысл онаго на Россию и говоря: "Россия не бедствует"; о чем яснее можно видеть из анекдота, написанного о сем случае¹. Нужно припомнить, что когда Державин вышел в отставку и увидел, что указ о вольных хлебопашцах не исполняется и исполниться не может, и будучи тогда очень нездоровым, написал завещание о своем имении, в котором сделал распоряжение относительно свободы его крестьян, в котором ограничил с одной стороны самовластие владельцев, его наследников, над людьми и крестьянами, а с другой не дал им никакого поводу к своеволию и перехождению на места, в 1808 или 1809 году просил чрез господина Молчанова о подтверждении Государем того его завещательнаго распоряжения; но не удостоился его благоволения, а сказано было, чтоб просил о том в судебных местах по законам, чего без воли монаршей никому не можно было сделать. С тех пор оставил Державин всячески двор и не безпокоил его никакими на пользу отечества усердными представлениями, кроме что в 1812 году во время вторжения Французов внутрь Империи, при случае воззвания манифестом всеобщаго ополчения, писал из Новагорода июля 14-го дня о некоторых к обороне служащих мерах, но что по ним сделано, ни от Императора и ни от кого не имел никакого известия, и дошла ли та бумага до рук Его Величества, не получил ни от кого никакого сведения, ибо отдана она была лично в Новегороде Его Высочеству принцу Георгию Ольденбургскому для доставления Его Величеству. Также по приезде тогда в Петербург, когда все были в крайней тревоге, собирались и укладывались уехать неизвестно куды, и капиталов партикулярных людей из ломбарда не хотели выдавать, то он чрез госпожу Оленину довел ропот народный до вдовствующей Императрицы, под управлением которой состоял тот ломбард, что было весьма неприятно Императрице; но однако дано было повеление, чтоб выдать капиталы их требующим обратно, то и прекратилось тем народное неудовольствие. Сие оканчивается 1812 годом².

Примечания

1. Этот "анекдот" не сохранился.

2. Примечательно, что Державин создавал "Записки" о своей жизни в поворотный для России 1812 год. В дальнейшем он к ним уже не возвращался (за исключением небольших поправок, которые, как предполагается, он мог внести в 1813 г.).