Гавриил Державин
 






Глава XXX. После смерти

Спрашивают: «что будет после смерти?» На этот вопрос ответ только один: тело сгниёт и станет землёю, это мы верно знаем. О том же, что будет с тем, что мы называем душою, мы ничего не можем сказать, потому что вопрос: «что будет?» относится ко времени. Душа же вне времени. Душа не была и не будет. Она одна есть. Не будь её, ничего бы не было.

Плотская смерть не конец жизни, а только перемена

1. Когда мы умираем, то с нами может быть только одно из двух: или то, что мы считали собой, перейдёт в другое отдельное существо, или мы перестанем быть отдельными существами и сольёмся с Богом. Будет ли то или другое — в обоих случаях нечего бояться.

2. Смерть — это перемена в нашем теле, самая большая, самая последняя. Перемены в нашем теле мы не переставая переживали и переживаем: то мы были голыми кусочками мяса, потом стали грудными детьми, потом повыросли волосы, зубы, потом попадали зубы — выросли новые, потом стала расти борода, потом мы стали седеть, плешиветь, и всех этих перемен мы не боялись.

Отчего же мы боимся последней перемены? Оттого, что никто не рассказал нам, что с ним случилось после этой перемены. Но ведь никто не скажет про человека, если он уехал от нас, не пишет нам, что его нет, или что ему дурно там, куда он приехал, а скажет только, что нет о нем известий. То же самое и об умерших: мы знаем, что их нет среди нас, но не имеем никакого основания думать, что они уничтожились или что им стало хуже после того, как они ушли от нас. То же, что мы не можем знать ни того, что будет с нами после смерти, ни того, что было с нами до этой жизни, показывает только то, что нам этого не дано знать, потому что не нужно знать. Одно мы знаем, что жизнь наша не в переменах тела, а в том, что живёт в этом теле, — в душе. А душе не может быть ни начала, ни конца, потому что она одна есть.

3. «Одно из двух: смерть есть полное уничтожение и исчезновение сознания или же, согласно преданию, смерть только перемена и переселение души из одного места в другое. Если смерть есть полное уничтожение сознания и подобна глубокому сну без сновидений, то смерть — несомненное благо, потому что пускай каждый вспомнит проведённую им ночь в таком сне без сновидений и пусть сравнит с этой ночью те другие ночи и дни со всеми их страхами, тревогами и неудовлетворёнными желаниями, которые он испытывал и наяву и в сновидениях, и я уверен, что всякий не много найдёт дней и ночей счастливее ночи без сновидений. Так что если смерть — такой сон, то я, по крайней мере, считаю её благом. Если же смерть есть переход из этого мира в другой и если правда то, что говорят, будто бы там находятся все прежде нас умершие мудрые и святые люди, то разве может быть благо больше того, чтобы жить там с этими существами? Я желал бы умереть не раз, а сто раз, только бы попасть в это место.

Так что и вам, судьи, и всем людям, я думаю, следует не бояться смерти и помнить одно: для доброго человека нет никакого зла ни в жизни, ни в смерти».

Из речи Сократа на суде

4. Кто видит смысл жизни в духовном совершенствовании, не может верить в смерть — в то, чтобы совершенствование обрывалось. То, что совершенствуется, не может уничтожиться оно только изменяется.

5. Смерть есть прекращение того сознания жизни, которым я живу теперь. Сознание этой жизни прекращается, — это я вижу на умирающих. Но что делается с тем, что сознавало? Я не знаю этого и не могу знать.

6. Люди боятся смерти и желают жить как можно дольше. Но если смерть есть несчастье, то не всё ли равно умереть через 30 или через 300 лет? Много ли радости для приговоренного к смерти в том, что товарищей его казнят через три дня, а его через 30 дней?

Жизнь, которая вся кончилась бы смертью, была бы самой смертью.

Сковорода

7. Каждый чувствует, что он не ничто, в известный момент вызванное к жизни кем-то другим. Отсюда его уверенность, что смерть может положить конец его жизни, но отнюдь не его существованию.

Шопенгауэр

8. Старики теряют память всего недавнего. А память ведь есть то, что связывает совершающееся во времени в одно я. У очень старого человека это я, здешнее, закончено и начинается новое.

9. Чем глубже сознаешь свою жизнь, тем меньше веришь уничтожению её в смерти.

10. Я не верю ни в одну из существующих религий и потому не могу быть заподозрен в том, что слепо следую какому-либо преданию или влияниям воспитания. Но я в продолжение всей моей жизни думал настолько глубоко, насколько был способен, о законе нашей жизни. Я отыскивал его в истории человечества и в моём собственном сознании, и я пришёл к ненарушимому убеждению, что смерти не существует; что жизнь не может быть иная, как только вечная; что бесконечное совершенствование есть закон жизни, что всякая способность, всякая мысль, всякое стремление, вложенное в меня, должно иметь свое практическое развитие; что мы обладаем мыслями, стремлениями, которые далеко превосходят возможности нашей земной жизни; что то самое, что мы обладаем ими и не можем проследить их происхождения от наших чувств, служит доказательством того, что они происходят нас из области, находящейся вне земли, и могут быть осуществлены только вне её; что ничто не погибает здесь на земле, кроме видимости, и что думать, что мы умираем, потому что умирает наше тело, — всё равно что думать, что работник умер потому, что орудия его износились.

Иосиф Мадзини

11. Если надежда на бессмертие — обман, то ясно, кто обманутые. Не те низкие, тёмные души, которые никогда не подходили к этой великой мысли, не те сонные, легкомысленные люди, которые довольствовались чувственным сном в этой жизни и сном мрака в будущей, не те себялюбцы, узкие совестью и мелкие мыслью и ещ1 более мелкие любовью, — не они. Они — правы, и выгода на их стороне. Обманутые — это все те великие и святые, которых почитали и почитают все люди; обманутые все те, кто жил для чего-либо лучшего, чем своё собственное счастье, и отдал свою жизнь за благо людей.

Обманутые все эти люди, — даже Христос напрасно страдал, отдавая Свой дух воображаемому Отцу, и напрасно думал, что проявляет Его Своею жизнью. Трагедия Голгофы вся была только ошибка: правда была на стороне тех, которые тогда смеялись над ним и желали Его смерти, и теперь на стороне тех, которые совершенно равнодушны к тому соответствию с человеческой природой, которое представляет эта выдуманная будто бы история. Кого почитать, кому верить, если вдохновение высших существ только хитро придуманные басни?

Паркер

Сущность перемены, совершающейся при телесной смерти, недоступна человеческому уму

1. Мы часто стараемся представить себе смерть как переход куда-то, но такое представление ничего не даёт нам. Представить себе смерть так же невозможно, как невозможно представить себе Бога. Все, что мы можем знать о смерти, это то, что смерть, — как и всё, что исходит от Бога, — добро.

2. Спрашивают: что будет с душою после смерти? Не знаем и не можем знать. Одно верно — это то, что если идёшь куда-нибудь, то наверное откуда-нибудь и вышел. Так и в жизни. Если ты пришёл в эту жизнь, то откуда-нибудь вышел. Откуда или от кого вышел, туда или к тому и придёшь.

3. Я не помню ничего о себе до моего рождения и потому думаю, что и после смерти не буду ничего помнить о своей теперешней жизни. Если будет жизнь после смерти, то такая, какую я не могу представить себе.

4. Вся жизнь человеческая есть ряд не понятных ему, но неподлежащих наблюдению изменений. Но начало этих изменений, совершившихся при рождении, и конец их — совершающихся в смерти — не подлежат даже и наблюдению.

5. Для меня важно одно: знать, чего Бог хочет от меня. А это выражено вполне ясно и во всех религиях и в моей совести, и потому моё дело в том, чтобы выучиться исполнять всё это и на это направить все мои силы, твёрдо зная, что, если я посвящу свои силы на исполнение воли Хозяина, Он не оставит меня и со мной будет то самое, что должно быть и что хорошо для меня.

6. Никто не знает, что такое смерть, и, однако, все её страшатся, считая её величайшим злом, хотя она может быть и величайшим благом.

Платон

7. Если мы верим, что всё, что случается с нами в нашей жизни, случалось с нами для нашего блага, мы не можем не верить и в то, что то, что случается с нами, когда мы умираем, должно быть нашим благом.

8. Никто не может похвалиться тем, что он знает то, что есть Бог и будущая жизнь. Я не могу сказать, что знаю несомненно, что есть Бог и моё бессмертие, но я должен сказать, что я чувствую и то, что есть Бог, и то, что мое я бессмертно. Это значит, что вера моя в Бога и другой мир так связаны с моей природой, что вера эта не может быть отделена от меня.

По Канту

9. Люди спрашивают: что будет после смерти? На это надо ответить так: если ты точно не языком, а сердцем говоришь: да будет воля Твоя, как на земле, так и на небе, то есть как во временной этой жизни, так и во вневременной, и знаешь, что воля Его есть любовь, то тебе нечего и думать о том, что будет после смерти.

10. Христос, умирая, сказал: «Отец, в руки Твои отдаю дух Мой». Если кто говорит эти слова не одним языком, а всем сердцем, то такому человеку ничего больше не нужно. Если дух мой возвращается к Тому, от Кого исшёл, то для духа моего ничего, кроме самого лучшего, быть не может.

Смерть — освобождение души

1. Смерть — это разрушение того сосуда, в котором был наш дух. Не надо смешивать сосуд с тем, что влито в него.

2. Когда мы рождаемся, наши души кладутся в гроб нашего тела. Гроб этот — наше тело — постепенно разрушается, и душа наша все больше и больше освобождается. Когда же тело умирает по воле Того, Кто соединил душу с телом, душа совсем освобождается.

По Гераклиту

3. Как от огня топится воск в свече, так от жизни души уничтожается жизнь тела. Тело сгорает на огне духа и сгорает совсем, когда приходит смерть. Смерть уничтожает тело так же, как строители уничтожают леса, когда здание готово.

Здание — духовная жизнь, леса — тело. И тот человек, который построил свое духовное здание, радуется, когда умирает, тому, что принимаются леса его телесной жизни.

4. Думаем мы, что при смерти кончается жизнь потому, что мы считаем жизнью жизнь тела от рождения до смерти. Думать так о жизни, всё равно что думать, что пруд это не вода в пруду, а его берега, и что если бы ушла вода из пруда, уничтожилась бы та вода, которая была в пруду.

5. Всё в мире растёт, цветёт и возвращается к своему корню. Возвращение к своему корню означает успокоение, согласное с природой Согласное с природой означает вечное; поэтому разрушение тела не заключает в себе никакой опасности.

Лао-Тсе

6. Мы наверное знаем, что тело оставляется тем, что живило его, и перестает быть отделённым от вещественного мира, соединяется с ним, когда в последние, предсмертные минуты духовное начало оставляет тело. О том же, переходит ли духовное начало, дававшее жизнь телу, в другую, опять ограниченную, форму жизни или соединяется с тем безвременным, внепространственным началом, которое давало ему жизнь, мы ничего не знаем и не можем знать.

7. Человек, всю жизнь стремившийся к покорению своих страстей, в чем препятствовало ему его тело, не может не радоваться освобождению от него, А смерть ведь есть только освобождение. Ведь совершенствование, о котором мы не раз говорили, состоит в том, чтобы отделить, насколько возможно, душу от тела и приучить её собираться и сосредоточиваться вне тела в себе самой; смерть же даёт это самое освобождение. Так разве не было бы странно, что человек, всю жизнь готовящийся жить так, чтобы быть как можно свободнее от власти тела, в ту минуту, когда освобождение это готово совершиться, был бы недоволен им? И потому, как мне ни жалко расставаться с вами и опечалить вас, я не могу не приветствовать смерти как осуществления того, чего я достигал в продолжение жизни.

Из прощальной беседы Сократа с учениками

8. Не верит в бессмертие только тот, кто не думал по-настоящему о жизни. Если человек только телесное существо, то смерть — конец чего-то столь ничтожного, что не стоит и сожалеть о нём. Если же человек существо духовное и душа только временно живёт в теле, то смерть только перемена.

9. Мы боимся смерти только потому, что считаем собою то орудие, которым мы призваны работать, — своё тело. А стоит привыкнуть считать собою то, что работает орудием, — дух, и не может быть страха. Человек, считающий своё тело только данным ему для работы орудием, испытает в минуту смерти только сознание неловкости, которое испытал бы работник, когда у него отнято прежнее орудие, которым он привык работать, а новое не дано еще.

10. Человек видит, как зарождаются, растут, крепнут, плодятся растения и животные и как потом слабеют, портятся, стареются и умирают.

То же самое видит человек и на других людях и то же самое знает человек и про своё тело, знает, что оно состарится, испортится и умрёт, как и всё, что родится и живёт на свете.

Но, кроме того, что он видит на других существах и на себе, каждый человек знает в себе ещё то, что не портится и не стареется, а, напротив, нечто такое, что чем больше живёт, тем больше крепнет и улучшается: знает каждый человек в себе ещё свою душу, с которой не может быть того, что совершается с телом. И потому страшна смерть только тому, кто живёт не душою, а телом.

11. Одного мудреца, говорившего о том что душа бессмертна, спросили: «Ну, а как же, когда мир кончится?» Он отвечал: «Для того, чтобы душа моя не умерла, не нужно мира».

12. Душа не живёт в теле, как в доме, а как странник в чужом пристанище.

Индийский Курал

13. Жизнь человеческую можно представить так: движение по коридору или трубе, сначала свободное, лёгкое, потом, при всё большем и большем саморасширении, всё более и более стеснённое, трудное. Во время движения человек всё ближе и ближе видит перед собой полный простор и видит, как идущие перед ним скрываются, исчезая в этом просторе.

Как же, чувствуя всю напряженность, сдавленность движения, не желать поскорее дойти до этого простора? И как же не желать и бояться приближения к нему?

14. Чем жизнь наша становится духовнее, тем более мы верим в бессмертие. По мере того как природа наша удаляется от животной грубости, уничтожаются и наши сомнения.

Покрывало снимается с будущего, мрак рассеивается, и мы здесь уже чувствуем свое бессмертие.

Мартино

15. Тот, кто ложно понимает жизнь, всегда будет ложно понимать и смерть. Знающий других людей — умён, знающий самого себя — просвещён.

Побеждающий других — силен; побеждающий самого себя могуществен.

Тот же, кто знает, что, умирая, он не уничтожается, вечен.

Лао-Тсе

Рождение и смерть суть те пределы, за которыми жизнь наша скрыта от нас

1. Смерть и рождение — два предела. За этими пределами одинаковое что-то.

2. Смерть есть то же, что рождение. С рождением младенец вступает в новый мир, начинает совсем иную жизнь, чем жизнь в утробе матери. Если бы младенец мог рассказывать, что он испытывал, когда уходил из прежней жизни, он рассказал бы то же, что испытывает человек, уходя из этой жизни.

3. Я не могу отрешиться от мысли, что я умер, прежде чем родился, и в смерти возвращаюсь снова в то же состояние. Умереть и снова ожить с воспоминанием своего прежнего существования — мы называем обмороком; вновь пробудиться с новыми органами, которые должны были вновь образоваться, значит родиться.

Лихтенберг

4. Можно смотреть на жизнь, как на сон, а на смерть, — как на пробуждение.

5. Когда люди умирают, куда они уходят? А туда, наверное, откуда приходят; те люди, которые рождаются. Приходят люди от Бога, от Отца нашей жизни, — от Него всякая жизнь и была, и есть, и будет. И уходят люди к Нему же. Так что в смерти человек только возвращается к Тому, от Кого исшёл.

Человек выходит из дома, и работает, и отдыхает, и ест, и веселится, и опять работает, и, когда устанет, возвращается домой.

Так же и во всей жизни человеческой; человек выходит от Бога, трудится, страдает, утешается, радуется, отдыхает и, когда намучится, приходит домой, туда, откуда вышел.

6. Разве мы не воскресли уже однажды из того состояния, в котором мы о настоящем знали меньше, чем в настоящем знаем о будущем? Как наше предшествующее состояние относится к теперешнему, так теперешнее относится к будущему.

Лихтенберг

7. Ты пришёл в эту жизнь, сам не зная как, но знаешь, что пришёл тем особенным я, которое ты есть; потом шёл, шёл, дошёл до половины и потом вдруг не то обрадовался, не то испугался, и упёрся и не хочешь сдвинуться с места, идти дальше, потому что не видишь того, что там. Но ведь ты не видал также и того мира, в который ты пришёл, а ведь пришёл же ты. Ты вошёл во входные ворота и не хочешь выходить в выходные. Вся жизнь твоя была только в том, что ты шёл всё вперёд и вперёд в телесной жизни. Ты шёл, торопился идти, и вдруг тебе жалко стало того, что случается то самое, что ты не переставая делал. Тебе страшна большая перемена, какая будет при смерти в твоём теле. Но ведь такая большая перемена случалась с тобою и когда ты родился, и из этого для тебя не только не вышло ничего плохого, но, напротив, вышло такое хорошее, что ты и расстаться с ним не хочешь.

Смерть освобождает душу от пределов личности

1. Смерть — это освобождение от односторонности личности.

От этого-то, по-видимому, и зависит выражение мира и успокоения на лице у большинства покойников. Покойна и легка обыкновенно смерть каждого доброго человека; но умереть с готовностью, охотно, радостно умереть — вот преимущество отрекшегося от себя, того, кто отказывается от воли к жизни, отрицает её. Ибо лишь такой человек хочет умереть действительно, а не по-видимому, и, следовательно, не нуждается и не требует дальнейшего существования своей личности.

Шопенгауэр

1. В гранках на полях против этой мысли написано. Как хорошо! Я заменил бы только слова: от воли к жизни, словами — от жизни личности — отрицает её. Л. Толстой).

2. Сознание всего, заключенное в пределы тела отдельного человека, стремится расширить свои пределы. В этом первая половина жизни людей. Человек в первой половине своей жизни всё больше и больше любит предметы, людей, то есть, выходя из своих пределов, переносит своё сознание в другие существа. Но как бы много он ни любил, он не может уйти из своих пределов и только в смерти видит возможность разрушения их. Как же после этого бояться смерти? Совершается нечто похожее на развитие бабочки из гусеницы. Мы здесь гусеницы: сначала родимся, потом засыпаем в куколку. Бабочкой же мы сознаём себя в другой жизни.

3. Наше тело ограничивает то божественное, духовное начало, которое мы называем душою. И это-то ограничение, как сосуд, дает форму жидкости или газу, заключённому в нём, даёт форму этому божественному началу. Когда разбивается сосуд, то заключённое в нём перестаёт иметь ту форму, которую имело, и разливается. Соединяется ли оно с другими веществами? Получает ли новую форму? Мы этого ничего не знаем, но знаем наверное то, что оно теряет ту форму, которую оно имело в своём ограничении, потому что то, что ограничивало, разрушилось. Это мы знаем, но не можем знать ничего о том, что совершится с тем, что было ограничено. Знаем только то, что душа после смерти становится чем-то другим и таким другим, о чём мы в этой жизни судить не можем.

4. Говорят: «То только настоящее бессмертие, при котором удержится моя личность». Да личность моя и есть то, что меня мучает, что мне более всего отвратительно в этом мире, от чего я всею жизнью своей старался избавиться.

5. Если жизнь есть сон, а смерть — пробуждение, то то, что я вижу себя отделённым от всего существом, есть сновидение, от которого я надеюсь пробудиться, умирая.

6. Только тогда и радостно умирать, когда устанешь от своей отделённости от мира, когда почувствуешь весь ужас отделённости и радость если не соединения со всем, то хотя бы выхода из тюрьмы здешней отделённости, где только изредка общаешься с людьми перелетающими искрами любви. Так хочется сказать: «Довольно этой клетки. Дай другого, более свойственного моей душе, отношения к миру». И я знаю, что смерть даст мне его. А меня в виде утешения уверяют, что и там я буду личностью.

7. Под ногами морозная, твердая земля, кругом огромные деревья, над головой пасмурное небо, тело своё чувствую, занят мыслям и между тем знаю, чувствую всем существом, что и крепкая, морозная земля, и деревья, и небо, и мое тело, и мои мысли — случайно, что все это только произведение моих пяти чувств; моё представление, мир, построенный мною, что всё это таково только потому, что я составляю такую, а не иную часть мира, что таково моё отделение от мира. Знаю, что стоит мне только умереть, и всё это для меня не исчезнет, но видоизменится, как бывают превращения в театрах: из кустов, камней сделаются дворцы, башни и т. п. Смерть произведёт во не такое превращение, если я только не совсем уничтожусь, а перейду в другое, иначе отделённое от мира, существо. И тогда весь мир, оставаясь таким же для тех, которые живут в нём, для меня станет другим. Весь мир такой, а не иной только потому, что я считаю собой такое, а не иное, так, а не иначе отделённое от мира существо. А способов отделения существ от мира может быть бесчисленное количество.

В смерти раскрывается то, что было непостижимо

1. Всякому человеку, чем дольше он живёт, тем больше раскрывается жизнь: то, что было неизвестным, становится известным. И так до самой смерти. В смерти же раскрывается всё, что только может познать человек.

2. Для умирающего человека раскрывается что-то в минуту смерти. «Ах, так вот что!» — говорит почти всегда выражение лица умирающего. Мы же, остающиеся, не можем видеть того, что раскрылось ему. Для нас раскроется после, в своё время.

3. Всё открывается, пока живёшь, как будто всё выше и выше равномерно подвигаешься по равным ступеням. Но наступает смерть, и вдруг или перестаёт открываться то, что открывалось, или тот, кому открывалось, перестаёт видеть то, что открывалось прежде, потому что он видит что-то новое, совершенно другое.

4. То, что умирает, отчасти причастно уже вечности. Кажется, что умирающий говорит с нами из-за гроба. То, что он говорит нам, кажется нам повелением. Мы представляем его себе почти пророком. Очевидно, что для того, который чувствует уходящую жизнь и открывающийся гроб, наступило время значительных речей. Сущность его природы должна проявиться. То божественное, которое находится в нём, не может уже скрываться.

Амиель

5. Все бедствия открывают нам в нас то божественное, бессмертное, самодовлеющее, которое составляет основу нашей жизни. Главное же, по людскому суждению, бедствие — смерть — открывает нам вполне наше истинное я.

© «Г.Р. Державин — творчество поэта» 2004—2024
Публикация материалов со сноской на источник.
На главную | О проекте | Контакты