Пашкуров А.Н. Поэтика Тишины на закате русской оды: Г.Р. Державин и Е.П. Люценко

1. Тишина — важный символообраз для поэтики русской литературы XVIII века. История его многопланова: от древнеиндийских толкований ("прозрачность", "ясность", "великолепие, пышность, блеск" [Бухаркин 1996: 7]) — в мировой культуре, до традиций русского классицизма — ср. ломоносовскую школу (в т.ч. — известное учение о Лирическом Восторге).

2. Говоря о гранях мирообраза Тишины, следует учитывать жанровый аспект и определяющие тенденции литературных направлений. С одной стороны, постепенно смещается жанровый приоритет от философской оды просветительско-панегирического образца (ср.знаменитое ломоносовское: "Царей и царств земных отрада...", псалмодические, в т.ч. масонские опыты русских авторов и др.) к лирико-философской медитативной миниатюре. Идёт проникновение закономерностей последнего жанра в оду. Одическая "призма" рассмотрения позволяет констатировать очевидную эволюцию философии оды (в т.ч. и её центра — образа Тишины): от классицизма — к предромантическим и раннеромантическим веяниям.

3. Как европейский, так и русский литературный процесс к началу XIX века подводит жанр философской оды в означенном аспекте к новым показателям тематики: обнажение глубин внутреннего мира человека, живописное начало через культ "бреда вдохновения", меланхолический тон.

4. Чрезвычайно важна постоянная соотнесённость символообраза Тишины в меняющейся оде и с новыми задачами, достижениями эстетики. Большое влияние приобретают английские эстетические учения, в т.ч. теория Г. Хоума о Возвышенном Прекрасном ("панорама полёта" над миром, "возвышающее моральное величие человека"). Напрямую соотносится категория Возвышенного и с философией Меланхолии в новой оде.

5. Г.Р. Державин особенно много сделал для синтезирования в оде различных литературных направлений, в т.ч. в "срезе" философской анакреонтики, а как теоретик закрепил ряд значимых открытий в "Рассуждении о лирической поэзии..." (1811-1815) [Алексеева 1993; Г. Державин. История: 1993]. Влияние творческого феномена Державина в последней четверти XVIII — начале XIX века столь велико, что зачастую наглядно видны его "следы" в художественных системах целого ряда других авторов-современников. Из творчества так наз.поэтов "второго ряда" весьма интересна для сопоставления с державинской моделью поэзия Е.П. Люценко (1776-1854), достаточно полно отразившего на своём уровне новые сентименталистско-предромантические настроения в русской оде [Данилевский 1999].

6. Стихотворение Г.Р. Державина "Тишина" (1801), тематически отнесённое автором в цикл "Анакреонтических песен", многоуровнево по жанровой структуре. К традициям "лёгкой анакреонтики" тяготеет лишь вторая смысловая часть (строфы с 4 по 6), с характерным пафосом — "в сединах молодеть" — и наслоением на исходную идиллическую модель антологии русских деревенских реалий ("Пинд стала Званка", "Возгремела балалайка" [Державин Сочинения 1987: 239]). Однако намечается и расширение горизонтов поэтической философии — в т.ч. благодаря эстетике Возвышенного ("Совосплещут музы мне", "И я славен в тишине" [Державин Сочинения 1987: 239]). Ср.: в переложении из Аддисона — "О удовольствиях воображения" — постулировалось, что чувство "возвышающей великости" способны вызвать "зрелища открытой сельской усадьбы" и "обширная страна, испещренная реками, лесами, утёсами и лугами" [Чтение 1793, 10: 493-494].

7. Первые три строфы державинского этюда явственно ориентированы уже на художественную систему становящегося романтизма. Ключевые показатели — близкий оссианическому пейзаж ("Не колыхнет Волхов темный ... / Мещет на поля чуть бледный / Свет луна..." [Державин Сочинения 1987: 239]) и идея о бессмертьи истинного таланта-гения ("...талант не увядает / Вечного забвенья в тьме... / Я блесну на вышине" [Державин Сочинения 1987: 239]). Итоговый символообраз Тишины определяющ для всех выделенных философско-тематических уровней ("оссиановско-романическая" Тишина — предгрозовая природа и угроза забвенья; Тишина сельской идиллии; Тишина — "сверх-Гармония", постигаемая Гением).

8. Одические опыты Е.П. Люценко, прежде всего — в известном издании конца XVIII века — "Приятное и полезное" ("Утро", 1795; "Быстротечность", 1797; "Весна", 1798), интересны перемещением акцентов в поэтике Тишины к своеобразному "сентиментальному классицизму" (термин А.С. Курилова). Тишина — "безмолвная, кроткая" [Приятное 1798, 18: 362] ("Весна"), но она же "священна тишина" [Приятное 1795, 7: 273] ("Утро"), связанная с "солнечным циклом" (в оде "Утро" — картины рассвета, в "Быстротечности" — заката). Наследуется важнейший принцип ломоносовской поэтики Лирического Восторга — образ "движущейся панорамы" ("По чистым небесам прекрасным / Пурпуровый огонь разлит..." — ср.в "Утре" [Приятное 1795, 7: 274]; "Дождлива Осень ... / Грядет — и злачныя долины / Лишились шелковых ковров..." — "Быстротечность" [Приятное 1797, 16: 280]).

9. Заметны у Люценко и подвижки в "романтическом направлении" — ср.в "Весне": "Мечтами сердца наслаждаться, / Мечтами насыщать мечту" [Приятное 1798, 18: 363]. "Вектор" движения "падает" с вершины — вниз и вширь (ср.в "Весне": "Как луч зари, струя кристалла / С вершин к подошве засверкала..." [Приятное 1798, 18: 363]). Как и для Державина, важным для Люценко в поэтике Тишины становится символ небесного светила — как залог бессмертия, вечной обновляемости жизни: "Заря! Ты предков наших зрела..." ("Быстротечность" [Приятное 1797, 16: 284]).

10. В целом, принимая опыты Люценко за своеобразный "высвечивающий катализатор", раскрывающий глубже замысел Державина, можно говорить о существенной трансформации традиций философской оды классицизма. Значительно возрастает психологический подтекст пейзажа (последний равно может реализовывать "установки" как сентиментализма, так и оссианизма), личность человека (в т.ч. и поэта-творца) рассматривается одновременно на самодостаточной высоте гениальности и в контексте бесконечности повторения "цепи времён". Характерный для поэтики Лирического Восторга образ "движущейся панорамы" вбирает ряд новых примет рождающегося романтизма (ср.культ Мечты). Поэтика Тишины выступает как бы завершением всей динамической системы, сплавляя в себе жанровую палитру, диалектику основных литературных направлений (реликты классицизма, сентименталистская поэтика, приметы (пред)романтизма, оссианизма) и философию эстетики (Возвышенное).

Литература

Алексеева Н. Державинские оды 1775 г. // XVIII век. — Сб.18. — СПб, 1993. — С.75-92.

Бухаркин П. Топос "тишины" в одической поэзии Ломоносова // XVIII век. — Сб.20. — СПб, 1996. — С.3-12.

Данилевский Р. Е.П. Люценко. // Словарь русских писателей XVIII века. — Вып.2. — СПб, 1999. — С.250-251.

Г. Державин. История и современность. — Казань, 1993. — С.16-35, 43-47, 62-68, 125-133.

Державин Г.Р. Сочинения. — Л., 1987. — С.239.

Приятное и полезное ... — 1795. — Ч.7. — С.273-278.

Приятное и полезное... — 1797. — Ч.16. — С.280-286.

Приятное и полезное... — 1798. — Ч.18. — С.362-367.

Чтение для вкуса... — 1793. — Ч.10. — С.493-494.