В.А. Ласько. «"Сиянье радужных небес". Духовная лирика Г.Р. Державина»

Поэт может писать песнь, как небо открывается сомкнутым очам. Мир Огненный 1, 301.

Лирическая поэзия показывается с самых пелен мира. Она есть самая древняя у всех народов; это отлив разгорячённого духа; отголосок растроганных чувств; упоение, или излияние восторженного сердца. Г.Р. Державин

Державин. Чуткое сердце подскажет, что это Гавриил Романович Державин. Он один в русской Культуре — основатель русской классической литературы. Он придал ей героический масштаб, тягу к великому и чрезмерному. Он впитал опыт и смысл предшествующего столетия, и, перешагнув в следующий век, передал ему наследие и завет предыдущего. Он глядел прямо в глаза небытию и не мог отвести заворожённого взора, выражая его красоту в духовной лирике, раскрывая основы бытия. И насколько оно созвучно современному воззрению о Мироздании. В.Л. Боровиковский написал портрет Г.Р. Державина с книгой «Бог». 1795.

В «Разсуждении о лирической поэзии или об оде» Гавриил Романович Державин поясняет, что ода, «равно как и псалм знаменует на нашем языке песнь. <...> По лире, или по составу, к музыке способному, называется Ода лирическою поэзиею». Известно переложение на музыку стихотворения «Пчёлка», песня считается народной. Державин — автор неофициального русского национального гимна вплоть до начала XIX века «Гром победы, раздавайся!» (музыка Осипа Козловского).

Там же: «Человек, из праха возникший и восхищённый чудесами мироздания, первый глас радости своей, удивления и благодарности должен был произнести лирическим воскликновением <...> Она быстротою, блеском и силою своею, подобно молнии объемля в единый миг вселенную, образует величие Творца».

Колоссальный Дух Державина, обладал широчайшими знаниями, знал величие Беспредельности и слышал Голос Безмолвия. Он вкрапливал знания о высших мирах и жизни мироздания в свои стихотворения, сопровождая их «Записками и Объяснениями на сочинения Державина относительно тёмных мест, в них находящихся, собственных имён, иносказаний и двусмысленных речений, которых подлинная мысль автору токмо известна».

Ознакомившись с прозой и лирикой Державина, изумилась её современностью, созвучием с «Учением Живой Этики», знаниями, данными Великими Иерархами.

Так появилось моё размышление, сложенное в книге «Я в дверях вечности стою. Г.Р. Державин и Л.Н. Толстой». 2009. Книга издана мною и переиздана издательством «Амрита-Русь» под названием «Манифестация Духа. Тайны творчества Г.Р. Державина и Л.Н. Толстого». 2011.

В ней несколько разделов: «Излияние восторженного сердца», Манифестация духа, «...может быть Предвидением предсказано», «Чтить Бога истиной и духом», «Я в дверях вечности стою», «Лебедь по поднебесью, мотылёк над землёй, всякому свой путь», «Сиянье радужных небес», «Пчёлка златая!», «Бессмертие души моей».

Здесь же размышления яснополянского жизневидца Льва Николаевича Толстого, «...о лучшем произведении моей мысли» — «Соединение и перевод четырёх Евангелий». Дневниковые записи: «Избави Бог жить только для этого мира». Кладезем мудрости является предсмертный труд провидца «Путь жизни». Некоторые главы из него перепечатаны в эту книгу: «Бог», «Душа», «Одна душа на всех», «Смерть», «После смерти», «Жизнь — благо». Они созвучны с размышлениями Г.Р. Державина. Оба мудреца проявляют Красоту и величие иномира разными красками, но насколько они созвучны!

Насладимся слогом и порадуем душу поэтическими строками и восхитимся широтой знаний Г.Р. Державина.

Остановимся на двух разделах книги согласно теме конференции о русском космизме «Сиянье радужных небес» и «Бессмертие души моей».

«Сиянье радужных небес»

В «Тайной Доктрине» описывается процесс мирообразования: «Сначала, рассеянная Космическая Материя, затем, «Огненный Вихрь», первая стадия при формировании туманности. Эта туманность сгущается и, пройдя различные стадии трансформации, образует, соответственно случаю или Солнечный Мир, Планетарную Цепь или же одну Планету»¹.

«Пахтание есть символ мироздания. Кто принял такой простой процесс как символ великого действия, тот, действительно, понимал соотношение между микрокосмом и макрокосмом. По физическому плану спиральное вращение есть основание накопления вещества, но совершенно тем же приёмом действует и мысль. От вершин до хаоса пространство напряжено спиралями сознания»².

Чакры или «огненные колёса» напоминают о бесчисленных кругах зарождения и завершения миров. Они соприкасаются, входят одна в другую и образуют неразрывные звенья. Равновесие миров зиждется на огненных чакрах. Звучание вихревых волн Огня в природе можно услышать чутким ухом. Народы древности могли угадывать определённый звук мира или смятения. Можно слышать сочетания тех же вибрации и в шумах Земли. Мудрецы вслушивались в разнообразие звучаний природы, тем самым они обостряли чуткость слуха для различения качества вибраций.

Разнообразие красок иномира отражено на многих живописных полотнах Н.К. Рериха и С.Н. Рериха. Выразительна картина С.Н. Рериха «Вестник». 1958.

В человеке аналогично: «Так можно представить, как чакры человека определяют его огненную природу. Чакры человека соответствуют пространственным огненным образованиям. Огненные чакры существуют потенциально в каждом организме. Фигура огненного человека вольётся в ритм пространства»³.

Над рождением Мира через Красоту Державин размышляет так:

Подобен мир сей колесу,
Се спица вниз и вверх вратится,
Се капля мглой иль тучей зрится: <...>
В кругу творений обращаясь,
Той вниз, другою вверх вздымаясь.
      Облако

Фохат является динамической энергией Космической Мыслеосновы, соединяющей Идеи Божественной Мысли с Космической Субстанцией, которые запечатлеваются на ней как Законы Природы. В тоже время фохат — разумный посредник, руководящая сила всех проявлений или Божественная Мысль, переданная и проявленная Строителями видимого Мира, Дхиан-Коганами. В христианской теологии Их называют Архангелами, Серафимами. Таким образом, «Фохат, в его различных проявлениях, является таинственным звеном между Разумом и Материей, животворящим принципом, электризующим каждый атом к жизни»⁴.

Звук и цвет являются главными огненными проявлениями Фохата. Музыка сфер и сияние Огней пространства — высшие проявления Огня. В земных условиях невозможно постоянно слушать Звуки Сфер и видеть Огни блистающие. Это приводит к разделению огненного тела от низшего и преждевременному разрушению последнего. «Тем самым не создалось бы равновесия, так нужного для Вечности»⁵.

Красота, свет, великолепие Огненного Мира вызывают чувство восхищения каждого приближающегося к нему и истинному слиянию с Прекрасным Миром. Каждый, кто полюбит прекрасное, преображает жизнь нашей планеты.

Моменты высшего прозрения, при которых открывается огненная стихия, запечатлены в «нечеловеческой» лирике Державина. «Но если мы видим её и в грубых проявлениях, и в очень тонких, значит, даже наше плотное бытие может предвосхищать сферу высшую. Приобщение огненное незабываемо, если бы хоть однажды свершилось»⁶.

Свидетельства Огненного Мира разнообразны. «Явление разных огней не противоречит единству сущности Огня. Лишь ритм напряжения окрасит пламя зримое от серебра через червонное золото до напряжения рубина. Рубин напряжения редок, ибо не каждое сердце может выдержать его»⁷.

Серебряное свечение в природе называют в народе вестником. «Напряжение сказывается в серебряном свете»⁸. «Серебро рождающее — начало радуги»⁹. Радуга по Далю: «Божья радуга, небесная дуга, покатый мост». Это мост между мирами. Вибрации надземной радуги, как творение огня, слишком тонкие и не воспринимаются человеческим глазом. На земную поверхность проникают как отзвуки высшего мира лишь некоторые цвета.

«Цветы огненные отличаются сиянием, не их можно сравнить со строением роз; малые вихревые кольца образуют как бы сочетания лепестков. Так и запах, как преображённый озон, может дать как бы воздух хвои. Так и сияние аур, как своды облачные, так и лучи, как потоки и водопады, потому и в земных представлениях мудрый найдёт подобие высших образов. У него не сложится унижение земного бытия, ибо основа его по энергии подобна всему сущему. Мудрый не будет искать точного подобия Бога в теле земном, ибо лишь огненное тело будет сохранять те же искры, как и существа высшие»¹⁰.

В поэтическом напряжении перед духовными очами Державина предстаёт великолепие Огненного Мира. Дух его пребывал в высоких сферах Огненного Мира, красоту и лучистость которого он передает в духовной лирике. У поэта читаем: Сиянье радужных небес, Души чистейшее спокойство.

Державин в «Рассуждениях о лирической поэзии» пишет: «Изыскание, иноречие (аллегория), или остроумное прикрытие прямого смысла, когда поэт не хотя назвать вещь по какой либо известной ему причине прямым её именем, называет в переносном или настоящем смысле другою вещию и через то придаёт возвышение или понижение своему предмету».

В стихотворении «Павлин» Державин описывает Жизнь Вселенной, используя аллегорическое сравнение Её с мифологической птицей — павлином.

Какое гордое творенье,
Хвост пышно расширяя свой,
Чёрно-зелёны в искрах перья
Со рассыпною бахромой
Позадь чешуйной груди кажет,
Как некий круглый, дивный щит?

Лазурно-сизы-бирюзовы
На каждого конце пера,
Тенисты круги, волны новы
Струиста злата и сребра:
Наклонит — изумруды блещут!
Повернет — яхонты горят!

Не толи славный царь пернатый?
Не то ли райска птица Жар,
Который столь убор богатый
Приводит в удивленье тварь?
Где ступит — радуги играют!
Где станет — там лучи вокруг!

Конечно, сила и паренье
Орлиные в её крылах,
Глас трубный, лебедино пенье
В её пресладостных устах;
А пеликана добродетель
В её и сердце и душе!

Но что за чудное явленье?
Я слышу некий странный визг!
Сей Феникс опустил вдруг перья,
Увидя гнусность ног своих.

Поэт поясняет — ...царь пернатый — это орёл, ...сила и паренье / Орлиные в её крылах, Конечно, это сила и паренье непроявленного Брамы-Творца. Снова пояснение. Жар птица — по русскому баснословию, имеет сияющие перья. Лебединое пенье, по греческому баснословию, почиталось наисладчайшим. Конечно, это Голос Вечного Лебедя — Носителя, Проводника Брамана. Далее пояснение — Пеликан, или аист, по древнему египетскому баснословию, столь благочестивая птица, что, глотая змей, освобождает землю от яда и столь милосердная и жалостная, что источая из груди своей кровь, кормит ею детей своих. В «Тайной Доктрине» читаем созвучное: «Именно символ Пеликана, разрывающего свою грудь, чтобы накормить своих семерых птенцов — символизирует истинное верование Братьев Розенкерейцеров, являющиеся прямым отпрыском Восточного Сокровенного Учения»¹¹. Далее пояснение поэта: Феникс, баснословная птица возрождается солнцем из её пепла. Китайцы верят, что, будто она появляется пред благополучными годами и особливо пред царствованием мудрого государя. Этим поэт напоминает о Космическом Ритме — рождении и схлопывании Вселенной, смене Манвантары и Пралайи, дня и ночи Брамы.

Поэт завуалировал эти знания «остроумным прикрытием» в конце —

О пышность! Как ты ослепляешь!
И барин без ума — павлин.

И поясняет: Вообще сия ода относится на вельмож безумных, кичащихся своей пышностью.

В южном полушарии карты звёздного неба можно найти созвездия — Павлин, Райская птица, созвездие Орла на Млечном Пути в северном полушарии небосклона.

Игра красок пробуждающейся природы, где проявляются чудесные явления Фохата, Державин передаёт стихосложением. Какая восторженность и нежное любование прекрасным миром в утренней тиши и в грозу, умилённое славословие Творцу-Зодчему звучит в строках поэта:

Огнистый Сириус сверкающие стрелы
Метал ещё с небес в подлунные пределы,
Лежала на холмах вкруг нощь и тишина,
Вселенная была безмолвия полна;
А только ветров свист, лесов листы шептали,
Шум бьющих в камни волн, со скал потоков рев
    И изредка вдали рычащий лев
    Молчанье прерывали.
Клеант. проснувшийся в пещере, встал
      И света дожидался.
Но говор птиц едва помалу слышен стал,
      Вкруг по брегам раздался
      И вскликнул соловей;
Тумана, света сеть по небу распростёрлась,
    Сокрылся Сириус за ней,
    И нощь бегущая чуть зрелась.
    Мудрец восшёл на вышний холм
    И там, седым склонясь челом,
Воссел на мшистый пень под дубом многолетным
И вниз из-под ветвей пустил свой взор
На море, на леса, на сини цепи гор
    И зрел с восторгом благолепным
    От сна на восстающий мир.
Какое зрелище! какой прекрасный пир
    Открылся всей ему природы!
Он видел землю вдруг, и небеса, и воды,
      И блеск планет,
Тонущий тихо в юный, рдяный свет.
Он зрел: как солнцу путь заря уготовляла,
Лиловые ковры с улыбкой расстилала,
    Врата востока отперла,
    Крылатых коней запрягла
И звёзд царя, сего венчанного возницу,
Румяною рукой взвела на колесницу;
Как, хором утренних часов окружена,
    Подвигнулась в свой путь она,
И восшумела вслед с колес её волна;
    Багряны вожжи напряглися
По конским блещущим хребтам;
Летят, вверх пышут огнь, свет мещут по странам,
    И мглы под ними улеглися;
    Туманов реки разлилися,
    Из коих зыблющих седин,
    Челом сверкая золотым,
    Восстали горы из долин,
    И воскурялся сверхих тонкий дым.
Он зрел: как света бог с морями лишь сравнялся,
    То алый луч по них восколебался,
      Посыпались со скал
    Рубины, яхонты, кристалл,
      И бисеры перловы
    Зажглися на ветвях;
      Багряны тени, бирюзовы
      Слилисяс златом в облаках;
      И всё — сияние покрыло!
Он видел: как сие божественно светило
На высоту небес взнесло своё чело,
И пропастей лице лучами расцвело!
Открылося морей огнисто протяженье:
Там с холма вниз глядит, навесясь, тёмный кедр,
Там с шумом вержет кит на воздух рек стремленье,
Там чёлн на парусах бежит средь водных недр.
      Там, выплыв из пучины,
    Играют, резвятся дельфины,
    И рыб стада сверкают чешуей,
    И блещут чуды чрева белизной.
А там среди лесов гора переступает,
Подъемлет хобот слон и с древ плоды снимает.
    Здесь вместе два холма срослись
    И на верблюде поднялись;
    Там конь, пустя по ветру гриву,
    Бежит и мнёт волнисту ниву.
    Здесь кролик под кустом лежит,
    Глазами Красными блестит;
Там серны, прядая с холма на холм стрелами,
Стоят на крутизнах, висят под облаками;
Тут, взоры пламенны вверх устремляя к ним,
На лапах жилистых сидит зубастый скимн;
Здесь пёстрый алчный тигр в лес крадётся дебристый
И ищет, где залёг олень роговетвистый;
Там к плещущим ключам в зелёный мягкий лог
    Стремится в жажде пить единорог;
    А здесь по воздуху витает
    Пернатых, насекомых рой,
    Леса, поля, моря и холмы населяет
      Чудесной пестротой;
Те в злате, те в сребре, те в розах, те в багрянцах,
Те в светлых заревах, те в жёлтых, сизых глянцах
Гуляют по цветам вдоль рек и вкруг озёр;
Над ними в высоте ширяется орёл!
А там с пологих гор сёл кровы, башен спицы,
Лучами отразясь, мелькают на водах.
Тут слышен рога зов, там эхо от цевницы,
Блеянье, ржанье, рёв и топот на лугах;
А здесь сквозь птичий хор и шум от водопада
Несутся громы в слух с великолепна града
    И изъявляют зодчих труд.
    Там поселяне плуг влекут,
    Здесь сети рыболов кидает,
    На уде блещет серебро;
Там огнь с оружья войск сверкает, —
    И всё то благо, всё добро!

    Клеант, на всё сие взирая,
    Был вне себя природы от чудес,
    Верховный ум творца воображая,
    Излил потоки сладких слёз.
«Всё дело рук твоих!» — вскричал во умиленьи
      И арфу в восхищеньи
    Прияв, благоговенья полн,
      В фригический настроя тон,
Умолк. — Но лишь с небес, сквозь дуба свод листвяный
Проникнув, на него пал свет багряный,
    Брада сребристая, чело
Зардевшися, как солнце, расцвело, —
Ударил по струнам, и от холма с вершин
Как искр струи в дол быстро покатились,
    Далёко звуки разгласились,
      Воспел он богу гимн.<...>
      1800. Утро.

В тяжёлой колеснице грома
Гроза, на тьме воздушных крыл,
Как страшная гора несома,
Жмёт воздух под собой, — и пыль
И понт кипят, летят волнами,
Древа вверх вержутся корнями,
Ревут брега, и воет лес.
Средь тучных туч, раздранных с треском,
В тьме молнии багряным блеском
Чертят гремящих след колёс.

И се, как ночь осення, тёмна,
Нахмурясь надо мной челом,
Хлябь пламенем расселась чёрна,
Сверкнул, взревел, ударил гром;
И своды потряслися звёздны:
Стократно отгласились бездны,
Гул восшумел, и дождь и град,
Простёрся синий дым полётом,
Дуб вспыхнул, холм стал водомётом,
И капли радугой блестят.
Утихло дуновенье бурно,
Чуть слышен шум и серный смрад;
Пространство воздуха лазурно
И чела в злате гор горят.
Природе уж не страшны грозы,
Дыхают ароматом розы,
Пернатых раздаётся хор;
Зефиры лёгки, насекомы
Целуют злаков зыбки холмы,
И путник осклабляет взор. <... >
      1806. Гром

— Поэт поясняет: Дуб вспыхнул, холм стал водомётом — Случается, что одним ударом громовым загорается лес и из пробитой земли подымаются источники.

...Гордится облако собой,
Блистая солнца красотой.
Или прозрачностью сквозясь
И вразны виды пременяясь,
Рубином, златом испещряясь
И багряницею стелясь. <...>
      1806. Облако

Державин, духовные центры которого были возожжены, и его сомкнутым очам виделось радужное великолепие Огненного Мира, был подобен пророкам, которые говорили: «Господи, не вижу тьмы!».

«Бессмертие души моей»

«Вся Природа, от атома и до её венца человека, представляет собой бесконечное сочетание вибраций, исходящих из различных фокусов, центров или тел, — называйте их, как хотите, — наполняющих всё беспредельное Пространство и стремящихся к совершенствованию в велении бытия бесконечного. Таким образом, и человек, будучи микрокосмом Макрокосма, является конгломератом самых различных вибраций (ритмов). По мере того как человек совершенствуется, его вибрации повышаются и становятся соответственно более или менее сгармонизированными в своём ритме, и он может уже значительно улучшить свой физический организм, если он был даже повреждён от рождения, в силу наследственности или иных причин»¹².

Человечество является стражем на дозоре, сдерживающим мысленным творчеством натиски хаоса на планету, «...люди могут составить мысленное сокровище, которое в ритме с Космосом даст новую эру»¹³. Мыслями человек ткёт свою ауру. Самоотверженная, восторженная мысль физически изменяет ауру и может вызвать лучи оплечий. Энергии из невидимых становятся зримыми. «Огонь может кристаллизоваться, но его обычное состояние может быть характеризовано как Свет»¹⁴. Каждая благодатная мысль создаёт кристаллы рингсэ, «отлагаемый явлением благодати»¹⁵. «Радуга есть символ синтеза. Разве добродетель не является синтезом качеств? Можно в каждом древнем символе найти непредсказуемую истину. <...>... добродетель не есть просто доброе деяние. Лишь созвучия напряжения лучших качеств дают синтез восхождения»¹⁶. Сердце мудреца, наполненное высокими вибрациями добра, непрестанно излучает благодать. «Так и солнце не шлёт преднамеренных лучей <...> Сердце добра сеет вокруг себя здоровье, улыбку, духовное благо»¹⁷. Читаем у Державина:

Но добродетель красотой
Своею собственной сияет;
Пускай несчастье помрачает,
Светла она сама собой.
      Облако

«Если каждая клетка заключает целое мироздание, то каждый человек есть прообраз создателя при всей Беспредельности. Как нужно научиться почитать Духа Святого!»¹⁸. Его сознание также развивается, эволюционирует. Когда условия жизни Земли были грубы, нужно было увлечь дух в высшие сферы. Вначале первенствовал глаз Брамы, третий глаз, который сменился торжеством Кундалини, увлекающий своей радугой вверх. Настало время синтеза действия центров, что связано с развитием шестого чувства — чувствознания. Сокровище чувствознания заключается в Чаше в виде изумительных кристаллов рингсэ. Потому к двум источникам добавляется третий центр. Чаша, давно замолкшая, снова оживёт и человечество пойдёт по новому пути.

«Кто может осознать дополнение Чаши к Кундалини, тот поймёт как отец поручает сыну земное царство. Кундалини — отец, зачинатель восхождения. Чаша — сын, отцом пробуждённый. Кто знает начало отца, тот при смене рас познает сына. С Чашей подвига — действие. То ничто не оставлено, но усилено. Пусть глаз Брамы будет естественным дополнением этого состояния»¹⁹. Накопления Чаши дадут возможность сопоставить прошлое с будущим.

Радужное свечение ауры указывает на стремление духа в Мир Огненный. Она — символ синтеза напряжения всех центров человека. «Из составных частей развития аур особенно трудно видеть насыщенный зелёный и благородный рубиновый. Два противоположения — изумруд и рубин. Первый есть синтез, второй есть самоотверженность подвига, <...>но чистыми можно видеть их редко, как редко бывают синтез и подвиг. Изумруд ближе к Чаше, рубин — к глазу Брамы»²⁰, «...сердечные огни, которые кому-то показываются пурпуровыми, но другим фиолетовыми или лиловыми и зависят как от состояния ауры, так и от физического здоровья. Но эти различия не меняют сущности огней»²¹. Чувствознание синтезирует действия земного существования. «Сокровище чувствознания заключается в Чаше, потому к двум первоисточникам следует добавить ещё расцвет третьего центра. Пусть радуга кундалини увлекает вверх. <...>Пусть глаз Брамы будет естественным дополнением этого состояния»²².

Человека, центры которого излучают радужное свечение, в древних рукописях сравнивают с цветущим садом. «Одно сердце представляет целый цветник, ибо многие центры горят самыми различными цветами. Излучение человека состоит из сочетания различных свечений, которые дают сложный общий тон. <...> Некоторые сердечные центры вспыхивают лишь при сообщении с надземным миром; такие центры называются путниками в надземный мир. <...> Лишь при высоком экстазе можно заметить гармоничное свечение всех центров, но такое напряжение не может быть часто, иначе сгорит тело. Мыслитель говорил: «Цените человека, как сад божественный»²³.

Песнь Огня: лучи, звёзды, лотосы огненные, цветы — это проявления огненной ауры Светоносца, ступени мужественного самоотверженного восхождения. «Огненную ауру можно считать настоящим показателем Огненного Мира»²⁴.

Размышления о границах ауры найдём у Державина — от капли зари до спокойного стеклянного озера через жемчужный ручеек, реку или взморье:

Как светятся блески
На розе росы, —
Так милы усмешки
Невинной красы.
Младенческий образ —
Вид в капле зари.

А быстро журчащий
Меж роз и лилей,
Как перлом блестящий
По лугу ручей, —
Так юности утро, играя, течёт.

Река ж или взморье
Полдневной порой
Как в дол или взгорье
Несётся волной, —
Так мужество бурно
Страстями блестит.

Но озеро скляно,
Утихнув от бурь,
Как тихо и важно
Чуть кажет лазурь, —
Так старость под вечер
Стоит на клюке.

Сколь счастлив, кто в жизни
Все возрасты вёл.
Страшась укоризны
Внутрь совести, зол!
На запад свой ясный
Он весело зрит.
      Четыре возраста.

Цветовая палитра сверкающих граней кристаллов психической энергии все трёх миров АУМ — рингсэ изумительно красива и разноцветна: красные, пурпуровые, синие, бирюзовые, фиолетовые, зелёные, жёлтые, «но, приближаясь к сердцу, они теряют окраску. Кристалл сердца белый, бесцветный»²⁵ подобно алмазу или горному хрусталю. «Пламя, как кристалл светлый стоит на страже. Оно напряжено пурпуром»²⁶. Державин был подобен Огненному ангелу «с опалёнными крылами. Когда он устремляется на спасение мира, его фосфорные крылья черкают о скалы земные и опаляются, и обессиливают Ангела. Так показано разительное различие между мирами земным и огненным»²⁷.

«Я здесь живу», — но в целом мире
Крылата мысль моя парит;
«Я здесь умру», — но и в эфире
Мой глас по смерти возгремит. —
О если б стихотворство знало
Брать краску солнечных лучей, —
Как ночью бы луна, сияло
Бессмертие души моей.
      Бессмертие души

Аура поэта серебристая — синтез цветовой палитры, и Державин сравнивает её с сиянием Луны в ночи. И воспарит она в Мир Огненный, синий эфир, где всё творится «крылатой мыслью».

«Чтобы получить и принять Огонь, как путь Иерархии, как путь любви и сострадания, нужно утвердиться всем сердцем бесповоротно; только так малые звёзды обратятся в пылающие громады²⁸. Он сердцем принял Огонь, как путь Иерархии, как путь любви и сострадания, и Его Высшее Эго уже обратилось в пылающую громаду. «Космический Магнит есть связь с Высшими Мирами в велении бытия. Так сердечная связь с сердцем и сознанием Высшего Иерарха нашей планеты вводит нас в мощный поток Космического Магнита. Эта эволюции имеет начало в Космическом Магните»²⁹.

В течение Манвантары Книга Жизни индивидуальности заполняется разнородными энергиями, качествами побуждений. В ней записана каждая энергия, движимая импульсом духа. Качество энергий предопределяется кармическим следствием. В Учение Живой Этики читаем: «Сердце несёт в себе все отпечатки Книги Жизни. Сердце несёт в себе красоту бытия и беспредельное постижение». Творчество, искания, уяснение служения Общему Благу отражается на лучших её страницах, ведёт к осознанию Космического Магнита, познанию основ высшего бытия. «При завершении одной из Манвантар, при просмотре Книги Жизни каждой индивидуальности в некоторых таких книгах будут отсутствовать целые страницы (земные воплощения), в которых индивидуальность не смогла через своё частичное проявление в личности вобрать жатву высших энергий, питающих её» — пишет Е.И Рерих.

У Н.К. Рериха есть картина «Книга жизни». 1939.

Державин предаётся размышлениям о Книге Жизни в стихотворении «Альбаум», зная, что мысль, чувство, эмоции отражаются в ауре различными красками. Он своеобразно сопоставляет цвет страницы с негативными или восхитительными чувствами:

Когда земны оставишь царствы,
Пойдешь в Эдем, иль Элизей,
Харон вопросит иль мытарствы
Из жизни подорожной сей, —
Поэтов можешь одобренья
В альбауме твоем явить,
Духам отдав их для прочтенья,
Пашпорт твой ими заменить.
По них тебя узнают тени,
Кто ты и в свете как жила;
Твои все чувствы, помышленьи
Раскроются, как солнцем мгла.
Тогда ты можешь оправдаться,
И ах! — иль обвиненной быть,
В путь правый, левый провождаться,
Святой иль окаянной слыть:
Тогда черта, взгляд, вздох, цвет, слово
Сей книги записной в листах
Духовно примут тело ново
И обличат тебя в делах,
Во всех часах твоих, мгновеньях;
Ты станешь на суде нагой,
В поступках, мыслях и движеньях
Мрак самый будет послух твой.
Поэт, тебя превозносивший,
Прямым заговорит лицом,
Порок иль добродетель чтивший
Своим возопиет листом.
Лист желтый, например, надменность
Явит, что гордо ты жила;
На синем — скупость вскрикнет, ревность,
Что ты соперниц враг была;
На сребряном — вструбит богатство,
Что ты в свой век прельщалась им;
На темном — зашипит лукавство,
Что в грудь вилась друзьям твоим;
На алом — засмеется радость,
Что весело любила жить;
На розовом — воспляшет младость,
Что с ней хотела век свой длить;
На глянцеватом — самолюбье
Улыбкою своей даст знать,
Что было зеркало орудье
Красот твоих, дабы прельщать;
Надежда на листках зеленых
Шепнет о всех твоих мечтах;
На сереньких листках смиренных
Печаль завоет во слезах.
Но гений, благ твоих свидетель,
На белых листьях в блеске слов
Покажет веру, добродетель
И беспорочную любовь.
      1808

Правдивость, любовь, добродетель совесть, по убеждению Державина, — сердечные качества человеческой личности, побуждающие к творчеству и составляющие его счастье и доблесть.

Что слава! — Счастье нам прямое
Жить с нашей совестью в покое.
      Мой истукан

Моё желание: предаться
Всевышнего во всём судьбе,
За счастьем в свете не гоняться,
Искать его в самом себе.
      На Новый год

— Я любил чистосердечье,
Думал нравиться лишь им,
Ум и сердце человечье
Были гением моим.
      Признание

Кто сердце чисто, совесть праву
И твёрдый нрав хранит в свой век
И всю свою в том ставит славу,
Что он лишь добрый человек.

      Видение Мурзы

Мне добрая приятна слава,
Хочу я человеком быть,
Которого страстей отрава
Бессильна сердце развратить,
Кого ни мзда не ослепляет,
Ни сан, ни место, ни блеск порфир;
Кого лишь правда изучает,
Любя себя, любить весь мир
Любовью мудрой просвещенной,
По добродетели священной. <...>
Легко злом мир греметь заставить,
До Герастрата только шаг;
Но трудно доблестью прославить
И воцарить себя в сердцах:
Век должно добрым быть нам тщиться,
И плод нам время даст одно;
На зло нам только бы решиться,
И в миг соделано оно.
Редка на свете добродетель,
И редок благ прямых содетель.
      Мой истукан.

Если где вельможам властным
Смел я правду брякнуть вслух, —
Мнил быть сердцем беспристрастным
Им, царю, отчизне друг <...>
Не собой блистал я — богом;
Вне себя я бога пел. <... >
В сердечной простоте беседовать о боге
И истину царям с улыбкой говорить.
      Памятник

Но пусть им здесь докажет муза,
Что я не из числа льстецов;
Что сердца моего товаров
За деньги я не продаю
И что не из чужих амбаров
Тебе наряды я крою.
Но венченосна добродетель!

Державин поясняет:

Сим показывает автор, что ниоткуда он не занимал мысли свои, писавши сии стихи, как из её добродетели.

Видение Мурзы

Великие Учителя напоминают, что никогда ни один человек не находил Бога с помощью интеллекта, но путь, идущий из сердца, всегда прям и широко открыт. Добро есть Бог в проявлении.

«Как прозрение за какими-то пределами открывается огненная область. Не определить её временем, не указать причину возникновения, ибо слишком в неземных мерах огненная стихия. Но если мы видим её и в грубых проявлениях, и в очень тонких, значит, даже наше плотное бытие может предвосхищать сферу высшую. Приобщение огненное незабываемо, если бы хоть однажды свершилось. Так соберём мужество для восхождения»³⁰.

«Поэт может писать песнь, как небо открывается сомкнутым очам»³¹. Державин сумел в поэзии выразить мысли о мироздании, вызываемые тончайшими чувствами, и донести до нас через струны своего сердца песнь Беспредельности.

Державин был у истоков зарождающегося космического мышления. Он сумел разными красками творческой мысли во всём многообразии звучаний и видений выразить Красоту Беспредельности.

Читайте, цитируйте и восхищайтесь знаниями Державина. Он прекрасен, как и все Великие Иерархи. Его Высшее Эго возглавляет Галактическую Лестницу Иерархов. Все русские космисты известные и пока неизвестные «Оттуда», по выражению Николая Константиновича Рериха.

Литература:

1. Блаватская Е.П. Тайная Доктрина. М.: КМП «Сиринъ», 1993. Т. 1, Кн. 1, С. 57.

2. Мир Огненный, I, 646.

3. Мир Огненный, I, 447.

4. Блаватская Е.П. Тайная Доктрина. М.: КМП «Сиринъ», 1993. Т. 1, Кн. 1, С. 51.

5. Мир Огненный, I, 73.

6. Мир Огненный, I, 108.

7. Мир Огненный, I, 8.

8. Мир Огненный, I, 512.

9. Община, 35.

10. Мир Огненный, II, 179.

11. Блаватская Е.П. Тайная Доктрина. М.: КМП «Сиринъ», 1993.Т. 1, Кн. 1, С. 55.

12. Рерих Е.И. Письма. М.: МЦР, 2006. Т. 6, С. 296.

13. Мир Огненный, I, 514.

14. Мир Огненный, I, 164.

15. Иерархия, 422.

16. Братство, 63.

17. Сердце, 63.

18. Мир Огненный, I, 336.

19. Община, 549.

20. Знаки Агни Йоги, 535.

21. Сердце, 322.

22. Знаки Агни Йоги, 549.

23. Надземное, 811.

24. Мир Огненный, I, 165.

25. Сердце, 14.

26. Мир Огненный, II, 55.

27. Мир Огненный, I, 2.

28. Мир Огненный, I, 9.

29. Рерих Е.И. Письма. М.: МЦР, 2006. Т. 6. С. 296.

30. Мир Огненный, I, 108.

31. Мир Огненный, I, 301.